– Надеюсь, ты запомнила слова Эреба о нашей неуязвимости и примешь их во внимание. Нам нечего бояться, ведь даже боги признают наше частичное превосходство над ними.
– При виде этой бескрайней тоски я потеряла способность нормально соображать, – более спокойно произнесла Эмми.
Следует отметить, что во время нахождения в Эфире моё передвижение было ограничено, вернее, я как бы оставался на одном месте, а пространство вокруг меня незначительно изменялось. При этом отсутствовало ощущение движения. Сейчас процесс передвижения качественно улучшился, так как появилась динамика, сопровождающаяся сменой декораций. Проще говоря, я размеренно приближался к объекту, на котором сосредоточивал внимание, а Эмми следовала за мной, ориентируясь на мой визуальный образ на расстоянии вытянутой руки. Так мы продвигались вперёд, стараясь не сосредотачивать внимание на безрадостных картинах окружающего ландшафта. Постепенно виды безжизненной земли преобразовались в островки больших валунов, расщелины в потрескавшейся земле и овраги с болотной жижей на дне. Рельеф равнины сменился на каменистое предгорье. Внизу показалась река – такая же бесплотная и уныло-серая, как и вид окрестности. Я невольно начал искать лодку старика Харона, но в пределах обзора не заметил ничего похожего на неё. Приблизившись к реке, мы остановились и снова огляделись. На противоположном берегу, вдалеке, я увидел мерцающий огонёк.
– Эмми, видишь огонёк на том берегу?
– Да, вижу. Кажется, это костёр.
– Пойдём к нему.
Проходя над рекой, я вспомнил, как Христос ходил по воде, и представил его бестелесной душой, похожей на нас с Эмми. Он мог по желанию обретать тело или становиться призраком, удивляя и восхищая людей своими уникальными способностями. Костёр оказался тлеющими углями, иногда вспыхивающими под дуновением ветерка. Неподалёку лежала кучка хвороста. Рядом валялись лохмотья старой грязной ткани, похожей на рубище.
– Илья, как называется эта река?
– Топографических карт владений Аида никто не делал. Да и кто бы мог создать карту места, откуда не возвращаются? Данте Алигьери в своей «Божественной комедии» описывает реки подземного царства в привязке перемещения своего героя по семи кругам Ада. Из этого описания следует, что Ахеронт протекает от первого круга до пятого, где впадает в Стикс (Стигийское болото), затем, огибая город Дита ниже по течению, он становится Флегетоном и в виде кровавого ручья минует лес и огненную пустыню, а уж потом водопадом низвергается в глубь земли, становясь ледяным озером Коцит. В повествовании присутствует и река Лета, испив из которой, теряешь память. Вот и вся топонимия рек Ада. Смущает меня только одно: с того визита прошли многие века и воды утекло немало. Могло что-то пересохнуть или поменять русло, или произошло землетрясение, в принципе всё могло произойти. И мы не будем руководствоваться устаревшими сведениями, а сами станем картографами этого чудесного края, в который нас занесло. Ответ на твой вопрос прост – это река Ахеронт. Она единственная в Аду, но на своём протяжении меняет названия в зависимости от своего назначения.
– Значит, если мы пойдём по руслу реки, то попадём к центру земли, где находится озеро Коцит?
– Может, да, а может, нет. Лучше было бы расспросить кого-то из аборигенов о здешних местах. Лично я рассчитывал на помощь Харона, только где его искать?
– Найдём лодку – найдём и Харона.
– Логично, так и поступим. Надо осмотреться у реки.
Мы вернулись к реке, уныло несущей свои серые воды к чистилищу Ада. В этот момент на поверхности показалась голова человека, плывущего к берегу. На берег выбрался рослый мулат атлетического сложения с длинными по пояс золотистыми курчавыми волосами и стал их отжимать, закручивая в косу.
– Какой красавчик! – вырвалось у Эмми.
– Кто здесь? – мулат, будучи полностью обнажён, направился к нам, нисколько не стесняясь своей наготы.
Когда он приблизился, я спросил:
– Вы не могли бы подсказать, где найти Харона?
– Кто вы и зачем ищете Харона?
– Простите, мы забыли представиться. Я Эмми, а это Илья. Как можно обращаться к вам? – немного игриво произнесла моя спутница.
– Харон, – ответил мулат и добавил, – я не припоминаю вас среди мёртвых. Как вы проникли сюда?
– Не хочу вас обидеть, но нам казалось, что Харон должен быть много старше по возрасту и к тому же белой расы, – встрял я в разговор.
– Я сын своих родителей. Зовут меня Харон, и если вам не нравится мой внешний вид, то это не повод не отвечать на мой вопрос, – резко ответил юноша.
– Вы потрясающе смотритесь на фоне безжизненных камней. Ваша смуглая влажная кожа выглядит суперсексуально, – сделала реверанс Эмми.