– А почему у тайфуна такое странное название? – спросил я, прекрасно понимая, что это какой-то стёб.
– Мне-то самому старое «Харибда» больше нравилось, но Тритон сказал, что теперь тайфуны называют мужскими именами. Мне всё равно, лишь бы не убило кого, – ворчливо ответил Посейдон.
Я вспомнил, как Тритон наливал в кубок напиток, который он, очевидно, называет про себя «Харибда».
– Где бы вы посоветовали начать поиски пропавшего Кроноса? – спросил я.
– Сами решите, куда идти и кого спросить. Вот если проблемы какие возникнут, тогда я помогу, – ответил Посейдон.
– У нас есть задание от Гекаты, – проронила Эмми.
– Рассказывай, чего там нашей ворожее понадобилось, – с ухмылкой сказал бог. – Кстати, как её эксперимент с метемпсихозом?
– У неё сломалась силовая установка, которая генерировала энергию трансформации. Основной деталью была красная жемчужина, которая пропала в результате аварии. Геката попросила найти жемчужину, чтобы продолжить эксперименты. Можете нам подсказать приблизительный район поисков? – спросила подруга.
– Эх, досада, – вздохнул Посейдон, – великая была задумка!
– И всё же? – не унималась Эмми. – Где искать жемчужину?
– Поговори с Главком. Он имел дела с контрабандистами и пиратами. Только не выдавай меня, намекни тонко на то, что он бог моряков, ну ещё чего-нибудь придумай. А пока предлагаю прогуляться по дворцу и посмотреть мою галерею, – предложил Посейдон.
Он накинул голубой парчовый халат, лежащий на кушетке, и жестом пригласил нас следовать за ним. Мы прошли из дендрария по коридору, увитому плющом, и вышли в зал, увешанный картинами маринистов. Пока любовались полотнами, Посейдон сопровождал осмотр рассказом о своей коллекции:
– Море – моя стихия. Идея создать галерею принадлежит моей любимой супруге, и я рад, что ей удалось собрать уникальную коллекцию. Костяк собрания составляют сто шестьдесят семь картин Айвазовского. Остальная часть – это Тернер, Пуссен, Миле, Бонавентура Петерс и ещё двадцать три художника, писавшие море. Есть одна картина Рембрандта, которой я необычайно доволен. Всё в подлинниках, разумеется.
Насладившись культурным наследием выдающихся художников разных эпох, мы проследовали за Посейдоном дальше. Поднявшись по широкой мраморной лестнице в следующее помещение, оказались в тронном зале с длинным прямоугольным столом в центре. В торце стола возвышалась скульптура дельфина с загнутым хвостом, представляющим сидение, где, очевидно, сидел царь морей. Стулья, расставленные вокруг стола, представляли собой стилизованные жемчужные раковины нежного розового цвета, а стол был инкрустирован разноцветным перламутром. По всему периметру зала на постаментах располагались макеты судов и кораблей, начиная от древних трирем и драккаров и заканчивая парусными фрегатами и корветами девятнадцатого века. На стене за троном сиял символ власти подводного царства – золотой трезубец.
– Здесь я принимаю иностранных гостей и определяю государственную политику, – пафосно произнёс Посейдон, но на его губах промелькнула лукавая улыбка.
– Эмми, – как можно тише сказал я, – почему всё это мне напоминает фарс?
– Может, потому, что ты слишком серьёзно относился к жизни? – ответил Посейдон и раскатисто захохотал.
Состояние конфуза, в котором я пребывал после этого комментария, развеял сам Посейдон:
– Боги долгое время пытались удержать власть над умами человечества, но однажды пришли к выводу, что некоторые из людей превосходят нас в понятиях нравственности и смысла существования. Спустив на землю морально-этический свод правил, мы сами нарушили его, что привело к утрате влияния и распространению других религий. Поэтому в наших божественных планах изменился подход к воспитанию в людях нравственных и социально значимых норм поведения. Геката предложила концепцию влияния личности на формирование в людях морали, необходимой для гармоничного развития цивилизованного общества, что в итоге приведет к всеобщему благу. «Золотой век» наступит на земле, прославив олимпийцев, несущих небывалый расцвет науки, культуры, искусства в массы свободных от предрассудков людей.
– Получается, об этом знает не только Геката, но и все боги Олимпа? – спросила Эмми.
– Не совсем так, моя дорогая. Пока проект не воплотился в отработанную технологию по отправке на Землю лучших умов человечества, об этом знает лишь ограниченный круг доверенных лиц. Это нормальная практика для любых научных изысканий.