– А что если мы представим кого-то внутри некой ёмкости? Помнишь волшебную лампу Аладдина? – встрепенулась Эмми.
– Интересный ход. Надо потренироваться, – предложил я, – какую ёмкость возьмём за основу?
– Полый металлический шар с небольшим окошком из бронированного стекла, похожий на спутник, – обронила подруга.
– А потом мы выведем его на околоземную орбиту, – рассмеялся я.
– Если не нравится спутник, можно просто бочку из-под нефти. Тоже неплохо будет смотреться, – улыбнулась Эмми.
– Пожалуй, остановимся на бочке, – решил я.
Уютное поместье Гестии окружала живая ограда, увитая хмелем и плющом. Дорожка утрамбованного песка, обсаженная по бокам кустами роз и пионов, вела к небольшому особняку. Рядом с домом находились ветряная мельница и загон для птиц, свитый из сухой виноградной лозы. Невысокая темноволосая толстушка в пёстром сарафане и кожаном переднике кормила кур зерном, приманивая их звуком: цып-цып. Воодушевлённые призывом птицы, тряся хохолками и расталкивая друг друга, клевали просыпанные на землю зёрна. Некоторое время мы с Эмми умильно любовались на эту крестьянскую идиллию, а затем я прервал молчание:
– Здравствуйте. Мы с подругой решили заглянуть к вам, но, кажется, не вовремя.
От неожиданности толстушка чуть не выронила глиняную миску с кормом, но быстро пришла в себя. Её добродушное лицо расплылось в широкой улыбке, и, повернувшись к нам, она сказала:
– Гости у нас редкий зверь. Если поймаешь, отпускать не хочется. По делу пришли или пирогов покушать?
– Спасибо, мы на сухой диете, – улыбнулась в ответ Эмми.
– Мою спутницу зовут Эмми, а меня Илья. Мы собираем сведения о красной жемчужине, – включился я в разговор.
– Знаю, знаю. Про вас скоро легенды слагать начнут, а может, даже гимны, – как-то по-свойски сказала Гестия, – мои братцы Посейдон и Аид, мне много чего поведали.
– Тогда просто побеседуем о том о сём. Какие слухи ходят на Олимпе? Может быть, проблемы у кого? – подстроился я под манеру Гестии вести разговор.
– Ходит слушок, что Орфей пропал, – заговорщицки шепотом сказала Гестия, – а проблемы есть у всех, и даже не по одной.
– Какие проблемы у вас? – спросила Эмми.
– У меня, – богиня чуть задумалась, – у меня бочка прохудилась. Цветы полить. Курам налить. Приходится воду из дома носить. Ой! Я стихами заговорила, – засмеялась Гестия, – Гефест обещал залатать дырку, но, видно, ему недосуг. Пироги он не любит, а чем ещё заманишь мужика?
– Может быть, мы сможем вам помочь, правда, Илья? – спросила Эмми.
– Где бочку поставить? – спросил я Гестию.
– Вон там, у плетня, – показала румяная богиня.
– Соберись Эмми, проведём тренинг с бочкой, – обратился я к подруге.
В результате совместных усилий возле мельницы у плетня появилась вместительная бочка, покрашенная зелёной краской.
– Говорила же, что будут легенды слагать, – счастливо рассмеялась Гестия.
– Мы собирались после вас навестить Гефеста. Можем передать ему, чтобы не приходил, – сказала Эмми.
– Что вы, пусть заходит, он мужчина видный, да и мастер отменный. Пусть заходит, когда захочет, – возразила Гестия.
– Спасибо за тёплый приём. Обязательно заглянем к вам на пироги, если позволят обстоятельства. До свидания, – попрощался я.
– Ты подружку береги, не обижай. Она хорошей женой будет, – лукаво улыбнувшись, сказала мне Гестия на прощание.
– До свидания, – еле пролепетала Эмми, смущённая напутствием богини.
Проникнув незамеченными в усадьбу Гефеста, мы прямиком направились к импровизированной кузне, где, сидя за подобием ювелирного верстака, трудился мужчина. Он склонился над столешницей и штихелем гравировал какую-то металлическую пластину, зажатую струбциной. Рядом лежал чертёж, на котором был нарисован кулон в виде гексаграммы со вписанным оком. Я бы ретировался из усадьбы, но не придумал, как подать безмолвный знак Эмми, чтобы она следовала за мной. Пришлось начать импровизировать:
– Прошу прощения, кажется, мы заблудились, – виновато произнёс я.
Мужчина вздрогнул и, выронив штихель, обернулся к нам:
– Какого чёрта? Кто позволил вам врываться в частные владения? – закричал он, одновременно комкая чертёж, а другой рукой переворачивая струбцину.
Понимая, что ситуация может выйти из-под контроля, я вынужден был идти в наступление:
– Мы с Эмми расследуем дело особой государственной важности. Вы, я так понимаю, Гефест. Наш приход вызван необходимостью допроса всех богов Олимпа с целью пресечения тайного заговора против действующей власти. Если вы не хотите давать показания, мы можем уйти, но последствия вам придётся расхлёбывать самому.