Темные сбежались на внешние галереи посмотреть на первый полет и работу Светлых в паре. Аль Манриль использовал свои возможности, чтобы держать «дракона» на воздушных потоках, а Нэрнис отвечал за постоянное перемещение смерча из головы в хвост, что требовалось для передвижение крылатого чучела вперед — назад. Он закрутил смерч внутри чудовища, и дракон подпрыгнул на брюхе. Даэрос был вынужден пообещать Сульсу другого выползня на случай трагической гибели его пробного шедевра.
Морнин завел воздушные потоки под крылья, и тварь отправилась в первый полет. Сначала у Светлых получалось не слишком ладно — чучело мотало ветром, как осенний лист, благо хоть не падал. Но потом они привыкли, сориентировались, и дракон стал бодро летать вперед-назад. Назад он летал хвостом вперед, поэтому не очень напоминал нормальное животное. Птицу — тем более. Хотя, кто может потребовать от драконов чего-то нормального или доказать, что они летают не так как надо? Потом кое-как справились с разворотами. Морнин придумал менять силу потока под левым и правым крылом. Во время первой пробы этой идеи чучело чуть не спикировало вниз. Но самое ценное качество изобретения Сульса, выяснилось, когда племянник и дядя решили поднять дракона на новую высоту. Нападение такой твари из-за облаков должно было по задумке выглядеть впечатляюще.
Морнин переместил потоки ближе к драконьей морде, так, чтобы они били под передние края крыльев, а Нэрнис еще раз воспользовался объемом внутри чучела и прибавил к первому смерчу второй. Дракон задрал морду и рванул навстречу облакам. Его стремительный взлет был красив. Сульс с восторгом слушал восхищенные вздохи эльфов. Чучело еще не достигло зенита славы и всеобщей признательности, как отверстие на конце хвоста расширилось, расползлось, и балласт, выносимый наружу собственным весом и смерчем, обрушился камнепадом на сверкающий скальный пейзаж. Потеряв изрядную часть веса, дракон стрелой вознесся ввысь.
Приземляли облегчившегося летуна с трудом. Сульс мешал. Он завывал от горя и требовал вернуть ему Глиса в целости и сохранности. Оказывается, пока оживленный воздухом зверь летал, оружейник придумал ему имя: Грозное Летающее Изобретение Сульса — Глис.
Самые смелые Темные с веревками дождались дракона на площадке и заякорили чучело за задние лапы. Даэрос осмотрел причиненные шкуре повреждения и внес бесценное, по мнению Сульса, предложение: часть балласта закрепить намертво, устроив поверх него настил вроде нижней палубы. Отверстие на конце хвоста должно было приобрести жесткость за счет вставленного внутрь обода от любой подходящей бочки. Дракон, конечно, получался тупохвостым, но зато через это отверстие можно было сыпать на голову врага специально подобранные по размеру камни. Во время боевых действий грозное орудие следовало приземлять, досыпать через дырку в спине валом на «палубу» булыжники и отправлять в следующий полет.
Конюшню-верфь немедленно переименовали в «каменный арсенал». Подданные Инэльдэ отправились к верхним склонам за самым древним в мире оружием. Даэрос поздравил Сульса и потребовал, чтобы к утру Глист был готов к боевому вылету. Обидеться на «глиста» оружейник не успел. Полутемный пояснил: Грозное Летающее Изобретение Сульса Травматическое, и многозначительно указал на испорченные кинжальные скалы, которые утратили часть своих пиков и острых граней.
Инэльдэ была восхищена и видом Глиста и его разрушительной мощью. Предназначение Сульса теперь стало для неё очевидным. Никакой разум, кроме истерзанного творческими потугами, не смог бы родить такую восхитительную, безобразную, летающую камнеметалку. Камне-сыпалку. Камне… В общем, убивать орков таким способом было не только оригинально, но и приятно. Её смущали только бычьи ноги, которые такому пучеглазому созданию были вроде бы и ни к чему. Даэрос пообещал, что в следующий раз художнику не дадут в руки лишнего. Будет работать только со шкурами. Сульс немедленно встрял и затребовал все коровьи рога, которые имеются. Если ему отказывают в свободном творчестве в одном месте, то он имеет право реализоваться в другом — не под брюхом, так на спине дракона. «Шипастый хребет» и «многорогая» голова звучали не плохо и рога оружейнику заранее уступили.
К сожалению самого Даэроса, «следующий раз» не замедлил наступить ближе к вечеру. Ларгис доложил, что под самым нижним уровнем имеются пещеры, и он просит их открыть. Это означало, что выползни могут появиться у Сульса в гораздо большем количестве, если Полутемному удастся их придушить. Нэрнис не мог гарантировать, что он без вреда для шкуры сможет направленно выплеснуть из неё содержимое. К тому же он еще не пробовал работать, забравшись под землю весь, а не только мыслью по наводке брата. Даэрос обреченно вздохнул, объявил, что в Синих Горах заводятся дурные привычки, и велел Ларгису раздобыть масла. Инэльдэ одарила Полутемного горящим взглядом. Пришлось вздыхать еще раз. Темная дева излучала своими дивными очами далеко не только страсть. Или — не столько страсть. Если, конечно, не считать, что азарт это и есть самая натуральная страсть в чистом виде.
Ларгис получил еще один повод для гордости и ощущения «всё — как дома». То, что надо для хорошего скольжения, он нашел быстро и даже без посторонней помощи. Любой здешний Темный мог бы ему рассказать, что хранилище масла раньше было единственным помещением с характерным запахом, пока не появился Сульс со своими заквасками.
Какое-то время спустя, после появления Предела, Темные эльфы Синих Гор научились отгонять масло из горючих сланцев. Уголь исправно привозили гномы, а эти, пропитанные горючим камни приходилось добывать самим на дальних отрогах. Занятие было опасным, хотя до некоторых пор жизнь вообще не баловала Темных безопасными занятиями. Вместительные глиняные бочки хранилища содержали в себе ценный продукт, который использовали и для коптящих ламп, и для пропитки факелов, а в случае крайней нужды жгли для обогрева, что было, конечно, слишком расточительно. Но Великий Открывающий Даэрос получил в свое распоряжение целое ведро сланцевого масла[1] — не без помощи дышавшего через раз Разведчика.
Местное подгорное население давно не обращало внимания на неприятный резкий запах — даже небольшая плошка с таким содержимым отравляла воздух в комнате. А уж когда оно горело… Даэрос до этого вечера рассматривал неудобство от использования зловонного продукта, как временное — жизнь наладится, и можно будет наслаждаться хоть цветочными ароматами. Но получить целое ведро для себя лично он никак не рассчитывал.
Если бы Даэрос был так же опытен в боях с выползнями, как Амалирос, то он бы ни за что не воспользовался таким сомнительным средством как то, которое ему торжественно вручил Ларгис. То есть — не стал бы мазаться вообще. Запах — запахом, так еще и темно-коричневый цвет не мог не настораживать. Но на счету Полутемного был только один выползень, да и тот — средний. Даэрос понимал — таких замечательных драконов, как Глист надо размножать. Ради этого стоило потерпеть и цвет и запах. Даже Нэрнис убеждал не рисковать и использовать все средства защиты, раз уж брат собирается воевать с выползнем. Сама рискованная затея Светлому не нравилась. После недолгих препирательств решили, что Даэрос пойдет вниз с ведром, и если почувствует, что выползень в пещере имеется, то так уж и быть, намажется этим… маслом. Сульс обещал помочь — хоть искупать всего «Принца» в масле, лишь бы новый трофей был большой и целый.
По дороге вниз Полутемный рассуждал над другими возможностями получения нужной шкуры. Например, попробовать, как раньше, ободрать зверя. Освежевать. Пусть и живьем. Свою шкуру Даэрос тоже любил и не стремился с ней расстаться. В конце концов, как боевая единица, он был гораздо эффективнее дракона, даже камнеметательного. Нэрнис поддерживал его мнение — такой брат у него один, и если получится под горами повторить с живым выползнем то, что они сделали с мертвым, то он поддержит Даэроса всеми Светлыми силами.
1
Сланцевое масло — в некотором роде аналог креозота, имеет характерный запах фенола. Темно-коричневого цвета. Мощнейший антисептик для древесины и защита от многих видов вредителей — жуков-долгоносиков, точильщиков, златок, корабельных червей и др.