Жаль, из-за мальчишек Повелитель отвлекся и прослушал, что за предложение привело Озерного Владыку в такой восторг. И восторг-то был какой-то неестественный. Так смеются не от радости, не по поводу шутки, и уж точно — не от щекотки. Это был смех ликующего сумасшедшего, поймавшего свое безумие за хвост. Вот и Аэрлис сморщился — снаружи собирались тучи. Тиалас бушевал — хохот с грохотом был финальным аккордом его победы. Внезапно затих и смех, и несвоевременный осенний гром. Амалирос подхватил младших отпрысков — и своего и чужого, спешно покидая зал. При таком продолжении примирения детям присутствовать не положено. Посторонним не-детям — тоже.
Ар Ниэль Арк Каэль велел разведчику встать на страже у дверей зала, всех выпускать и никого не впускать. Изгнанные Веилас и Аэрлис без лишних проволочек ускользнули по коридору вниз. Амалирос понял, что его тайные ходы и их самые пыльные закоулки вскоре станут прибежищем для двух малолетних… заговорщиков. Детей следовало немедленно настигнуть и узнать, какую глупость они затеяли. Темный уже почти решил, через какой проход он перехватит брата и Веиласа, но остановился. Его Темную голову посетила Светлая мысль: «Совсем как Лаариэ». Учиться удерживать себя от чрезмерного опекания детей следовало заранее. И пусть своих еще надо было подождать, но можно же и на брате с младшим Ат Каэледрэ потренироваться. Главное, решил Амалирос, отвлечься, выбросить эти мысли из головы — пусть сами себе неприятности ищут и сами выкручиваются.
Отвлечься было на что. Темный шел по Верхним Чертогам и мысленно ругался.
В его спальне! Пусть даже и в бывшей. Наглость и Светлый разврат! Надо забить эти двери и заложить камнем. Это не комната — это просто невероятное место какое-то. В следующий раз, если что-то где-то произойдет в другом месте, то надо будет удивиться. Вне черных стен с портретом Неизвестного, изувеченных похабными стихами Даэроса, ничего особенного не происходило… Вот оно! Та самая строчка «И кто из нас двоих сильней?» Не иначе Полусветлый обладает еще какой-то странной Силой.
Именно после того, как на стене появились врезанные в камень строки, место священного уединения Повелителя превратилось в общественное. Сначала Светлые и Темные изучали ценный доклад Даэроса — пришлось впустить. Доклад со стен и каменная морда нофера Руалона исчезли, но стихи остались. После этого случилось то, что называется — начало семейной жизни. Нет, он, конечно же рад, что после нападения заговорщиков принес Элермэ именно в эту спальню…
Но события надо учитывать все. Потом они с Тиаласом принимали решения государственной важности под крапивный паштет, багрянку и перепелок. Три дня. А это — чудо, ранее незапланированное. Да и само место совсем не подходило, чтобы записывать в исторических документах: «Правители, сидя на постели, решили объединить народы…» Могут неправильно понять. Потом Тиалас упал вниз и сломал руку. Потом эта комната стала местом памятной драки и потопа. Под этим полом он признался Элермэ в своих чувствах. Тоже не запишешь: «Повелитель Амалирос с Владыкой Тиаласом были смыты под кровать, где ваш Отец, дети, и признался вашей Матери…» Вот! Что сказать детям, если они спросят, где и как? А они точно спросят. Упоминать ли, что при этом за поворотом коридора Озерный Владыка от нечего делать пил багрянку?
Приморенный Светлыми Силами Аэрлис в его спальне! Кто бы сказал год назад, отправил бы лечиться… к Светлым. Укушенный страшным образом Тиалас — там же и рядом с его помилованным братом. Четыреста восемьдесят пять лет на выработках — выползню под хвост!
А теперь… лучше даже не задумываться. Конечно, желательно, чтобы Тиалас выполнил свою часть договора насчет будущей дочери. Но если вспомнить, как он себе в этой комнате свел синяк — до зеленых разводов на лице, то лучше бы Озерный и не пытался. Амалирос ужаснулся. Зеленая девочка… нет, не такой судьбы он желал своему сыну. Но прежде чем переживать, следовало проверить воздействие комнаты и свои страшные догадки про коварство Даэроса. Для проверки можно было использовать трех Открывающих, которые уже несколько дней спокойно работали на кухне. Нет и не будет покоя заговорщикам в его Владениях!
Амалирос принял решение: Открывающих временно замуровать в бывшей спальне. С едой и водой, естественно. Надо же посмотреть, как они потом жить будут, и какие изменения их постигнут.
И все-таки Светлые — очень странные и не сдержанные. Ну, как можно так явно проявлять свои чувства, когда на тебя со стены глазеет «Неизвестный в синем плаще»?
Глава 11
В Синих горах наступила долгожданная тишина. Ветер унес зловоние и последних мух. Присягнувшая на верность Властелину армия орков отправилась смущать своих сородичей и если надо, уничтожать непокорных. Даэрос думал: чего же ему так не хватало в последние дни? Валяться без дела он не любил, поэтому то, что сейчас они с братом отдыхали на берегу озера, никак не относилось к чему-то, чего ему могло не хватать. Инэльдэ была почти рядом. Правительница и неразлучная с ней, с некоторых пор, Таильмэ, устроились на противоположном берегу. Обе девы делали вид, что обсуждают нечто важное. Они бы обсудили «важное» где-нибудь поближе к братьям, Таильмэ уж точно, но охрана не позволяла. Айшак, истосковавшийся по своему обожаемому «жеребцу», на радостях устроил такие скачки по берегу, что никто не рискнул бы рядом с ним находиться.
Полутемный перевернулся на спину и уставился в небо. Осенние облака лениво ползли на юг. Холодало. Черный песок почти не нагревался на солнце, зато очень быстро остывал. Похоже, что путешествие в леса за здешней Малерной, будет не из самых приятных. И с Инэльдэ следовало помириться несколько раньше, чем в день отъезда. Если затягивать ссору, то правительница долго не выдержит — сама обозлится, и начинай потом все сначала. Но Нэрниса было жалко…
— Нэрьо, я тут подумал, что готов ради тебя еще чуть-чуть подождать. Но, может, ты ради меня немного сократишь сроки, а? Все-таки завтра мы уедем — я в лес, ты — за Предел. Расстанемся почти на месяц, если не больше, а мне с Инэльдэ хотелось бы поговорить не из седла…
— Ты оседлаешь Айшака? — Нэрнис тоже смотрел в небо. Мечтал. — Даэр, я тебя понимаю, конечно. Но если ты прямо сейчас помиришься с Инэльдэ, то Таильмэ на меня кинется как на добычу. Вон, сидит и ждет, когда будет возможность предложить мне звезды посчитать! А если она сегодня ночью опять придет? Ну, не нравится она мне!
— Переночуй у Пелли… она будет рада. Или пригласи к себе Вайолу на долгий разговор. Мне с этой воинственной сумасбродкой и двумя гномами дней десять вместе ехать. Ты представляешь, в каком виде наше посольство прибудет в лес? Она же меня доконает по дороге. Почти как тебя Таильмэ, если бы тебе пришлось остаться ей на растерзание. Или гномы ночью убьют… Попытаются. Наша секироносная подруга натравит на меня кучерявого жениха в первый же день, сама того не подозревая. Жаль, что без гномов ехать нельзя — лесные жители только им доверяют. Так, может, ты вспомнишь свою ценную специализацию и попробуешь подлечить Неуспокоенную? — Даэрос перевернулся на живот и пихнул брата в плечо. — Нэрьо, я прошу, давай мы тебя от Таильмэ спрячем, а я с Инэльдэ поговорю сейчас. Должен же я знать точно, почему она… В общем, может, у неё такой порыв был, а теперь — прошел. Еще немного и от него вообще ничего не останется. Светлый, ну ты же не чудовище бессердечное?
Нэрнис приподнялся и удивленно посмотрел на брата. Кое-кто как раз настаивал на том, что он, Аль Арвиль — чудовище, причем самое Черное, самое страшное и самое зловредное. Почти привык. Так нет — теперь от него требуется Светлое сострадание, глубокое понимание и прочие качества существа нежной породы. С таким настроем он к Амалиросу приедет светлее некуда, даже внешние признаки чудовищности утратит.