Глава 86
— Испекли сына?
— Ну… зачали, в смысле, — поправил он себя. — Сладким получился.
— Он всегда так говорит. Ма его всегда так говорила, — пояснил Пуля. — Понятно, откуда ноги растут.
— Понятно… Вот где вы, значит, познакомились друг с другом. Какая у вас разница в возрасте-то?
— Десять лет. Десять лет же? — уточнил он у Француза.
— Да, десять. Их мать, пока была жива, работала с моей. Она их часто на кухню приводила, пока я ещё здесь был.
— А я помню то время. Все так суетились там, — улыбнулся давним воспоминаниям Пуля. — А потом они хуй знает во что превратили то место.
— Бургерная, — фыркнул Француз. — Повсюду бургерные, словно все забыли о том, что такое нормальная еда. Меня тошнить начинает, когда я вижу их. Отжали место, пока меня не было. А как вернулся, так уже ничего и не перепечь было. Хотя позже я выкупил его обратно.
— Это и есть твой ресторанчик? — догадался я. — Ты говорил о нём вроде.
— Ага, тот самый, что на углу. Мы даже проезжали как-то рядом. Помнишь? «Manger servi» называется.
— Да… кажется, что-то было… А как переводится?
— Жрать подано, — усмехнулся Француз. Вот тебе и название. Приходишь ты в ресторан с красивым названием, а оказывается, что ты обедал в «Жрать подано». — Почти семейное дело, если бы не те вареники с дерьмом. Но опять же, только при Буром получилось всё вернуть. Без связей ты ничто здесь.
— То есть вы знали Бурого и до этого?
— Миху? Да, знали, он был тем ещё перцем. В хорошем смысле, — добавил он. — Мы вообще много кого знали. Все жили почти рядом, если уж на то пошло. Кто дожил, естественно…
Значит, Михаил? Забавно, но почему-то только сейчас я начинаю узнавать имена своих товарищей по работе. Михаил, Евдокия, осталось ещё у шестерых узнать, и вообще чудно будет.
— Я рос с ним в одном дворе, — похвастался Француз. — Пуля же ещё вообще мелким пряником был, как и Гильза. Они вечно за всеми бегали. Панк был постарше, он вроде и начал это дело. У него батя работал у Соломона боевиком. Сына и ввёл в дело. Нашёл, договорился и устроил старшего дилером.
Панк может быть что-то и добавил бы к этой истории, но он был в зале, в то время как мы расселись на кухне. Да и такой человек, как он, очень навряд ли бы захотел вообще о себе что-либо рассказывать. Особенно тому, кто ему в глотку ствол запихивал.
— Чего же он в этом месте жил? — задал я логичный вопрос. — У Панка, получается, был билет в жизнь.
— Да какой там, — отмахнулся Пуля. — Боевики, по-твоему, много получают? Обычные солдаты картеля, по сути. Это Лейтенанты имеют бабки и их приближённые, хотя большая часть денег всё равно уходит в казну картеля. Или карман Соломона.
— А ещё надо хорошо платить командирам боевиков, за товар и так далее. Охрана там, — кивнул Француз. — Трат немерено, хотя всё равно остаётся много.
— Но Бурый всё равно был более смышлёным. Но у него не было родаков, которые смогли бы его протолкнуть. Наверное, потому, когда Панк его, как знакомого, подтянул, он так быстро и выбился.
Им было впору создавать собственный дом. Практически все они были знакомы с детства, что не удивительно. В таких местах такими вот группами и пробиваются наверх, наверное. Один уцепился, других подтянул. А те спину прикроют, когда возникнет такая необходимость. Как мне приходилось читать, так и создавались великие преступные империи. Друзья, знакомые, те, кто готов отдать жизнь за тебя, идеалисты и деньги. Эта адская смесь создавала тех, кто до сих пор существует.
Как мне кажется, криминал в этом плане в разы сложнее. Да, масштаб не тот, однако в нём практически не действуют законы. Ты борешься за власть даже не с людьми, ты борешься с чистой алчностью, жёсткостью и хитростью. Здесь не действуют никакие правила, здесь тебя почитают сегодня, но закапывают завтра, и никто не застрахован от этого. В доме всё куда надёжнее.
— Кстати, — я немного отвлёкся на собственные мысли, позабыв о том, что мне сказали. — Ты сказал, что отец Панка устроил старшего. Значит, у него есть братья?
— Э… — протянул Пуля, но толком ничего и не сказал, умолкнув.
— Были, — спокойно ответил за моей спиной Панк. Его голос не выражал агрессии, скорее был всё таким же пропитанным антипатией ко всему. — Среднего убили банды, младший снаркоманился и вскрылся. Ещё хочешь что-то спросить?
— Нет, — обернулся я к нему и немного виновато ответил. — Прости, я не знал.
— Никто не знал, — фыркнул он. — Хотя вру, все знают, но думают, что их это обойдёт, а, Шрам?
— Что? — не понял я.
— Мне всё не даёт покоя, нахера ты полез в это всё?
— Если бы не сын Чеки, поверь, держался бы подальше.