Иногда эти будни разбавлялись посещением библиотеки, где я читал для души, иногда разбавлялись подработкой на левых работах, чтоб скопить побольше на жизнь. И возвращаясь сюда, в мой маленький временный форт, где можно было перевести силы и ринуться вновь в бой за собственное будущее, я вновь готовился к новому дню.
Моя жизнь выглядела как бесконечный конвейер, повторяющийся раз за разом, за исключением мелочей, который исчезали в рутине так же быстро, как и появлялись. Я вернулся к своей привычной, пусть и несколько другой жизни.
Потому меня даже по-своему немного радовало однотипное утро, когда я собирался в школу. Почистил зубы, умылся, оделся, захватил портфель и отправился в школу через город, который уже сбрасывал с себя мрак, наполняясь нормальными людьми. И всё пешком, пешком, пешком… Неудивительно, что я похудел в таком режиме и до сих пор не набрал вес. С другой стороны, в прошлой жизни все знали толстого Нурдаулета, а здесь есть изуродованный худой Томас, чем не плюс?
Около ворот вновь был сплошной поток учеников, который собирался из маленьких ручейков одиночек вроде меня и небольших групп. Я сразу по привычке влился в него, стараясь ни с кем физически не контактировать, и попал на территорию школы, где вместе с остальными прошёл и в само здание.
Преодолев небольшую толкучку на входе, попал в холл, где, разбившись на множество групп, побольше или поменьше, громко общались ученики. Я сразу направился к лестнице подальше от людей и возможных проблем и через несколько минут уже садился на своё законное место в классе.
Осмотрелся.
Все только-только начали входить в класс, рассаживаясь по местам, но не прекращая перекрикиваться между собой с разных мест. С виду они казались вполне безобидными учениками старших классов, что не знали грусти и проблем. Я бы даже сказал, что класс дружный — вон как обнимает один парень другого за плечи или невинно подшучивает девушка в типаже «шлюха на охоте» над какой-то немного прыщавой полноватой девчонкой.
Но это всё ложь, пыль в глаза. Обнимают не только друзей, а невинные шутки могут быть больнее удара. Здесь, в этом классе, да и, наверное, во всей школе побеждают сильнейшие, а остальные покорно принимают свою участь. Такова жизнь.
Я вижу уровни и группы в классе. Те, кто сверху, типа «шлюхи на охоте», быдловатой особы или слишком говорливого парня с татуировкой на шее. Они собирают вокруг себя группу поддержки из подпевал.
Есть подпевалы, массовка, что вроде и такая же шумная, но сразу видно, что на втором месте. Они в безопасности, они почти любимчики, и почти на высоте. И кроме почти им ничего не грозит.
Потом идут одиночки, кто держится подальше ото всех, и те, кого терроризируют.
Естественно, что достаётся тем, кого терроризируют. Одиночек же обычно не трогают, пока те не дадут повода. Они или полезны для других, или опасны, или просто не представляют никакого интереса.
Я относил себя к третей категории добропорядочных школьников. Я наискучнейший тип, который никому ничего плохого не делал, ни с кем не общался, никому не дерзил и никому не мешал. Я был практически незаметен на фоне более громких товарищей, однако этим, скорее всего, был и заметен. Меня знали лишь как Томаса Блэка, парня с жуткими шрамами, который может неплохо учится, но ничего из себя не представляет. Но стоило, наверное, приходить под самый звонок, чтоб максимально урезать контакт с другими.
Как бы то ни было, меня никто не трогал до этого, да и сейчас. Ровно до третьего урока, на котором была моя любимая алгебра.
— Эй, ты, как тебя там… — развернулась ко мне «шлюха на охоте».
В первый раз я смог разглядеть её вблизи.
Для меня все красивые девушки делятся на несколько видов: хищная красота — острые черты лица, пронзительный взгляд, какая-то хищная грациозность тела, а иногда и в движениях. На них смотрятся отлично обтягивающие платья, мини-юбки, топики, всё вызывающее или спортивное, что подчеркнёт их хищность. Такие выглядят частенько как стервы.
Милая красота — большие глаза под ми-ми-ми, щёчки, губки, словно созданная для умиления. Они могут быть слегка неуклюжими, что только дополняет их образ. А дополнить это лёгким летним платьем или какой-нибудь милой одеждой, и вообще не захочется выпускать из объятий.
Домашняя красота — домашняя девушка. Самая обычная, но очень привлекательная. Таким идут свитера, очки и чашка чая. Ей не идут откровенные наряды, но идеально подходит обычная повседневная одежда. У меня они ассоциируются с подкованностью в домашнем хозяйстве.
И идеальная красота — всё идеально. Нет ни острых углов, ни слишком мягких. Они просто очень красивые девушки, можно сказать, идеальные, без каких-либо перевесов в ту или иную сторону. На ней идёт всё — от мини-юбок до свадебных платьев. И от таких не отвести взгляд, пока сами не уйдут.