И я был прав. Не прошло и пяти минут, как бой уже был развязан прямо в холле. Не надо говорить, что в этой борьбе поражение потерпели наши противники. Даже просто из-за численного превосходства их врагов.
— Так, не стрелять! Наши в доме! Слышали все?
Сквозь помехи раздались вразнобой наши голоса, отвечающие «да».
— Отлично. А теперь все наверх, надо кое-что перетереть.
— Что-то важное, — со знанием дела сообщила мне Гильза.
— Почему так решила?
— Он всегда таким голосом говорит, когда что-то важное есть.
И я даже знаю, что именно, хотя, естественно, не сказал об этом никому. И не мог сказать, что сам рад этому, хотя казалось бы, так ждал этого момента.
Поэтому послушно вслед за Гильзой поднялся на второй этаж в южную часть особняка, которая была разгромлена до основания. Судя по всему, с этой стороны подствольными гранатомётами пользовались куда чаще, чем с моей, так как стена с юга на втором была на одну вторую на этом этаже разрушена. Торчала, словно гнилые зубы, то тут, то там. Противоположная стена была просто разбита пулями и не оставила ни единого намёка на то, что она когда-то была частью богатого особняка. Разве что кусочки обоев, свисавшие сверху, говорили об этом.
Вообще, такое можно было сказать где-то о половине здания. Скорее всего государство за неимением владельца отправит его под снос, когда закончит вытаскивать всё ценное. Например, те же машины, если мы их не заберём, и мебель, что уцелела.
Как они здесь уцелели, одному Бурому известно, а я понял, что ещё вполне себе безопасно устроился на чердаке.
Сейчас он сидел на куске обвалившейся стены, о чём-то переговариваясь по рации, как я понимаю, с наёмниками, положив автомат себе на колени. Последним, сразу за мной, пришёл Француз, таща на плече пулемёт.
Закончив с ними, он с самодовольной улыбкой обвёл нас взглядом.
— А где твой пулемёт? — спросил он.
— Оставил его там, где отстреливались, — махнул я головой туда, откуда пришёл.
— Не забудь только его, — кивнул Бурый. — Ну что могу сказать, вот мы и у финала. Теперь осталась самая малость — убрать Мачо, и больше не останется никого, кто смог бы нам помешать!
Все молчали. Ждали, когда он продолжит, так как собрал Бурый всех не ради этих слов.
— Но вы правильно чувствуете, тема в другом. Сейчас мне тут нашептал один связной, что видели Фею. Видели её на улице Нижнего города буквально минут двадцать назад. Более того, они смогли выследить, где она живёт, вплоть до квартиры. Так что… — он оскалился, — время добить её.
— А это точно Фея? — поинтересовался Панк. — Она должна была уже из города свалить после того, как мы едва не поймали её.
— Говорит, что точно. И у меня нет повода сомневаться в его словах, зная эту бабу.
— Но разве теперь она опасна? — спросил Француз через пару секунд повисшего молчания. Ему всё свербит спасти всех, зато потом прячется за спины других и не показывается. Уж если берёшься спасать людей, то спасай полностью. — Она вроде и не сдала нас, да и не сильно лезла.
— Но вылезла именно сейчас. Когда власть шатается. Совпадение? Не думаю. Рисковать только из-за чувства справедливости я не хочу, поэтому надо убрать её.
— Разве сейчас мы не едем к Мачо?
— Едем, — согласился Бурый. — Но там не обязательно присутствовать всей команде. Часть отправится за Феей, чтоб положить этому конец. Она наверняка решила навести мосты и восстановить контакты с остальными, чтоб попробовать перехватить место босса картеля. И пока Фея не набралась сил и не доставила нам неприятностей, стоит сразу её убрать. Поэтому… — он посмотрел на близнецов, — Пуля, Гильза, езжайте к ней и закончите это дело.
— А если там, помимо неё, кто-то есть? — спросил я. — Если она наводит мосты, то должны быть и те, кто помогает ей.
Он задумался, глядя на них.
— Да, может быть и так… Тогда Француз, Шрам, едете с ними. Четыре человека лучше, чем два. Увидите бойцов — сразу валите без оглядки. Автоматы возьмёте с собой на всякий случай. Да и вообще, лучше не раздевайтесь пока, чтоб не дай бог что.
— Ладно, — пожал Пуля плечами. — Тогда погнали сейчас, что ли… Да, кстати, мы возьмём Rolls-Royce тогда? Ну, чтоб доехать?
— А жирно не будет?
— Но оставлять его здесь тоже плохая затея, верно? Чего машине пропадать? Она же столько стоит! Да даже продать потом или тебе ездить! А ещё…
А ещё Пуля привёл море примеров, чем плохо оставлять машину здесь. Так много, что у меня даже голова заболела. И глядя на Бурого, который морщился, предположу, что у него тоже голова заболела от такого словесного поноса. Потому после экзекуции словами он лишь махнул рукой.
— Чёрт с вами, берите машину, только потом чтоб привезли её, а не бросили хер знает где!
— Есть! — сжал кулак Пуля.
— Да! — вскинула руки Гильза.
— Я за рулём, — вздохнув, сообщил Француз.
— Эй! Я хочу за рулём! — возмутился виновник лишних хлопот.
— На обратной дороге поедешь. Пошлите, закончим всё побыстрее.
— Погодь, — остановил нас Бурый. — Как расправитесь, позвоните, что всё сделано, и езжайте к Мачо. Я вам сразу по пути и скажу, безопасно у него уже или мы только начинаем, чтоб вы случайно не попали под огонь ни наш, ни его. Ясно?
— Я понял, — кивнул Француз.
Когда мы спускались вниз, Гильза тихо прошептала мне, будто маленький ребёнок, получающий на новый год подарок.
— Мы поедем на Rolls-Royce. Ты представляешь? Мы и на Rolls-Royce!
Она говорила так, будто подобные нам не то что мечтать не смеют, даже не имеют права о таком думать. Словно Rolls-Royce и другие машины похожего уровня были святыней, к которой прикоснуться могли только лучшие. Я думаю, что именно из-за этого суждения и появляются проблемы, когда одни сами себя принижают, а другие это поддерживают и стараются сделать так, чтоб это стало нормой.
На счастье Пули, гараж был почти не тронут. Помимо Rolls-Royce Phantom и Ferrari Portofino здесь стоял брутальный тюнингованный Hummer H1, чтоб можно было ездить с комфортом, и новенький Mercedes S-Class. Я даже не знаю, что скромнее, Mercedes или Rolls-Royce. На каком он ездит на покупки, а на каком на встречи? Хотя, судя по окнам, Mercedes-то бронированный.
— Может Mercedes возьмём? Он бронированный, как я понимаю, — кивнул я на машину. — А нам защита не помешает.
— Ты чё, никогда на мерсах не катался? — фыркнул Пуля, ходя вокруг машины своей мечты.
— А ты на многих успел поездить?
— Нет, но… боже, это просто мерс, только новый и бронированный! А вот Rolls-Royce, так ещё и Phantom, машина для элит, а не для дешёвых понторезов. Настоящая громоздкая роскошь. Мечта, а не машина…
— Ты будто влюбился, — усмехнулся Француз, подойдя к небольшому ящику, в котором висели ключи.
— В машину можно влюбиться, — мечтательно ответил тот.
— Я думала, что ты меня любишь, — как-то уныло сказала Гильза, поглядывая ревниво на машину.
— Нет, ты не обсуждаешься. Всегда будешь на первом месте, — успокоил он её. — А вот машина займёт почётное второе.
— Ладно, поехали уже, — открыл машину Француз.
Гильза тоже было потянула на себя ручку, после чего воскликнула:
— Вот идиоты! Они дверь неправильно сделали! В другую сторону открывается.
Судя по лицу Пули, я мог сказать, что в этом вопросе мы были солидарны — идиоты совсем не инженеры машины в данный момент.
— Так и должно быть, Гильза, — открыл я перед ней дверь. — Она создана, чтоб ездить на заднем сидении, а не на переднем.
— А-а-а… — протянула она, хотя я уверен, что она ни слова не поняла из того, что я сказал. — А ты? Поедешь тоже на заднем?
— Не, хочу на переднем, — отмахнулся он.
— Тогда смысл выбирать было именно эту машину? Она создана для езды на втором ряду.
— Так я хотел порулить, а этот… говнюк…
— Я всё слышал, — отозвался тот, садясь за руль.
— …видишь, что устроил? Хочу именно покататься на ней.
— Как знаешь, — пожал я плечами и сел на второй ряд, где уже всем подряд щёлкала Гильза.
— Здесь даже бар есть… — зашептала она заговорческим тоном, открыв небольшую дверцу. — С ума сойти. А ещё смотри.