Хмурясь, я попыталась понять, кого или что она изображает. Двумя пальцами, трогая ее только за основание, я ее повернула и фыркнула от отвращения. На меня смотрела длинная, искаженная страданием морда.
Это голова? — спросила я. Айви поставила локти на стол.
Похоже. Но зубы… Это же зубы, да?
Я вздрогнула, меня будто обдало могильным холодом.
— Ой, — прошептала я, поняв, на что это похоже. — Вот так выглядела Пэм, когда перекидывалась.
Айви глянула на меня и снова на статуэтку. И тут лицо ее побледнело, а глаза округлились.
— Черт, — пробормотала она. — Кажется, я знаю, что это. Спрячь ее. Мы по горло в крокодилах.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Ник внезапно появился у стола, и я вздрогнула. Длинное лицо его покраснело, было сердитым и испуганным одновременно — опасное сочетание.
Ты что делаешь? — зашипел он на Айви, выхватывая статуэтку и прижимая к себе. — Зачем ты сюда ее принесла? Я ее ей отослал, чтобы не нашел никто. Я думал, она мертва. Никто не заставил бы меня сказать, у кого она, если я ее отошлю покойнице, а ты ее сюда приносишь? Дура ты!
Сядь, — сказала Айви, стиснув зубы. Глаза у нее стали чернеть. — Дай сюда.
Не дам. — Пальцы Ника сжались так, что побелели. — Эти фокусы с аурой оставь для тех, на кого они действуют. Я тебя не боюсь.
На самом деле-то боялся, и у Айви рука задрожала.
— Николас, я голодна и я устала. На тебя мне глубоко плевать, идиот. Из-за тебя мой партнер оказался в глубокой заднице. Дай сюда!
От импульса адреналина у меня голова заболела. Ник балансировал на грани паники, автомат-караоке заиграл что-то грустное и печальное. Дженкс смотрел на нас внимательно, но остальные посетители бара понятия не имели, что Айви вот-вот сорвется, вся на грани — от напряжения и оттого, что дом далеко.
— Ник, — сказала я очень спокойно. — Все будет хорошо, отдай ее мне, я спрячу.
Ник подвинулся, Айви дернулась, едва не потянувшись его схватить. Облизнув потрескавшиеся губы, Ник спросил:
— Ты ее у себя подержишь?
— Я ее сохраню, — уверила я его, нашарив мешочек со свинцовой подкладкой и растянув горловину. — Давай сюда.
С испуганным лицом, он осторожно положил статуэтку в мешочек. Распухшие пальцы вцепились в ткань, и я выдернула мешок у него из рук, затягивая шнурки. Не какое-то магическое притяжение не давало ему с ней расстаться, а жадность.
Айви трясущимися руками схватила стакан и осушила его до кубиков льда. Я поглядывала на нее, укладывая статуэтку в сумку, потом поставила сумку на колени. Тяжелую, как что-то мертвое. Из угла доносился голос Дженкса, певшего «Балладу про Эдмунда Фитцджеральда». Тощий тип у бара смотрел на него, полностью отключившись от игры по телику. Надо же, Дженкс умеет петь.
— Сядь, — выдохнула Айви, и на этот раз Ник сел, заняв место Дженкса рядом со мной и переложив пальто Дженкса на стул рядом с Айви. — Где ты ее нашел? — спросила она очень тихо.
— Она моя!
Я пошевелилась, учуяв запах еды, которую нам несли. Женщина поставила блюда на стол и сразу ушла: в воздухе разлилось такое напряжение, что даже она почувствовала. Я уставилась на тарелку: это был мой вожделенный бургер, сочащийся соком, с салатом, луком, грибами, сыром и — Боже ты мой! — беконом. А я не могу его есть, потому что сначала нужно закончить спор об этой мерзкой статуэтке Ника. Да черт бы ее побрал, подумала я, снимая с бургера верхнюю горбушку и убирая лук.
Айви налила себе из графина; вокруг ее зрачков разрастался карий ободок.
— Я не спросила, чья она. Я спросила, где ты ее нашел?
Ник придвинул тарелку ближе. Видно было, что ему очень хотелось не отвечать Айви, но разум победил.
— Как тебе пришло в голову сюда ее привезти? — повторил он, резкими движениями перекладывая огурцы. — Я ее послал Рэйчел, в безопасное место.
Айви посмотрела сердито:
— Если ты неглупых людей используешь втемную, не удивляйся, что их неожиданные поступки рушат твои планы.
— Я думал, ее нет в живых! — возразил Ник. — И я не ждал никого себе на помощь.
Я утащила у Дженкса ломтик картошки. Кетчупа на столе не было, а попросить — так нас отсюда вышибут. Люди причину Поворота видели в помидорах, но ведь это же они сами начали баловаться с генами?
— А отчего они готовы сплотиться, чтобы ее удержать? — спросила я.
У Ника вид был — краше в гроб кладут.
— Я не обязан вам ничего рассказывать.
Я открыла рот от изумления и повернулась к Айви:
Продолжает свою аферу.
Вот уж нет! — Глаза его наполнились выражением невинности, но я на него уже не покупаюсь. — Только нельзя ее отдавать вервольфам. Вы знаете, что это?
Последние слова он произнес едва слышным шепотом, и Айви глянула мимо меня на дверь, куда входили три без особого изыска одетых женщины, пересмеиваясь между собой. Бекки тут же принялась с ними чирикать, не спуская глаз с Дженкса. Похоже, созвала их на свежатинку.
— Я знаю, что это, — сказала Айви, выбросив этих красоток из головы. — Где ты это взял?
У автомата пел уже один из клиентов: пока мы сгорбились над тарелками в споре, Дженкс того типа у бара уговорил спеть про танкер, потонувший сорок с хвостиком лет назад. Удивленно качая головой, я снова повернулась к Нику.
— Мы ждем, — сказала я, отправляя бургер в рот и закрывая глаза от наслаждения благословенным вкусом. Ох, до чего ж хорошо.
Напряженно прищурившись. Ник взял бургер со своей тарелки, поставил локти на стол.
— Рэйчел, ты видела там на острове три стаи? Которые действовали совместно?
Я нашарила салфетку.
— Жуть до чего странно это было, — прожевала я с полным ртом. — Видел бы ты, как быстро перекинулась их альфа, И они так мерзко разошлись — как альфы, которых ничего не держит. Сопляки наглые…
Последние слова прозвучали нечетко, потому что я откусила еще кусок.
Вот это она и делает, — сказал Ник, и Айви тихо выругалась, почти про себя. — Я ее нашел в Детройте.
Это Фокус? — спросила она шепотом. Я помахала рукой, пытаясь привлечь их внимание, злясь, что не могу ничего понять в их обмене репликами, но они меня не слышали. — Это не может быть Фокус, — решила Айви. — Его пять тысяч лет назад уничтожили. Неизвестно даже, был ли он на самом деле. Если даже и был, то, черт побери, не мог он быть в Детройте!
Нашел я его именно там. — Ник откусил кусок бургера и тихо застонал. — Такую мощную штуку уничтожить невозможно, — промычал он с полным ртом. — Камнями и палками — уж точно никак. И магией тем более. Может, справился бы пресс для автомобилей, но в те времена его не было.
Да что это такое? — спросила я настойчиво, только краем сознания отмечая идущий в другом конце бара флирт под куплеты о погибающих в волнах людях, — Ай да Дженкс.
Айви оттолкнула от себя нетронутую тарелку.
Беда это, — ответила она. — Хотела я было заставить его отдать эту штуку вервольфам, но теперь…
Черт побери! — гаркнула я, и три тетки, что строили Дженксу глазки, захихикали и закачались призывно— в таком порядке. Я понизила громкость. — Пусть мне скажут, что это лежит у меня на коленях, пока я не взорвалась.
Профессор у нас ты, — едко сказала Айви Нику, беря с тарелки Дженкса ломтик картошки. — Ты ей и скажи.
Ник запил свой первый бургер и начал издалека:
Вампиры бывают рожденные и укушенные, но единственный способ стать вервольфом — это им родиться.
И что? То же с колдунами и ведьмами, да почти со всем Внутриземельем.
Ну вот… — Ник замолчал, покосился в одну сторону, в другую. — У вервольфов считается, что эта штука может творить вервольфов с помощью укуса.
Я прожевала и проглотила кусок:
— И они хотят тебя за нее убить?
Айви подняла голову:
— Ну, подумай, Рэйчел, — заговорила она убедительно. — Сейчас на вершине пищевой цепи находятся вампиры.
Я красноречиво поморщилась, откусывая очередной кусок бургера так, чтобы попался бекон.
— Я хотела сказать, — поправилась она, — что у нас сейчас больше политического влияния, чем у любого другого вида Внутриземельцев. У нас такая организация, что каждый смотрит на другого, и вампиры наверху стольким обязаны одолжениями, что эффективность у них, как у членов парламента. Паутина тугая, но обычно мы добиваемся, чего хотим. И у людей палец заплясал бы на спусковом крючке, если бы наша численность не сохранялась стабильной за счет того, что только неживые могут инфицировать человека настолько, чтобы хотя бы возможность появилась его обратить.