Переступил. И тут же спрятался за привычную «правозащиту» и ее почитателей. И оттуда повизгивает, что его жизни угрожают сатрапы кровавого режима. То есть Подрабинек не дурак, а провокатор, точнее -винтик большой и длинной провокации, ловко раздутой из, казалось бы, глупой бытовухи. На бытовом уровне он заслужил бы по морде. Но именно поэтому его и пальцем трогать нельзя.
Вот этот самый «случай подрабинека», перешедшего черту, и есть самая конкретная возможность объединения «советчиков» и «антисоветчиков», оказавшихся по другую сторону этой черты. Императив отношения к собственной стране и соответственно к предателям - это еще не идеология, конечно. Но это некоторая базовая основа для государственной идеологии, той самой, права на которую лишают нас правозащитники. Опять же декларации этих так называемых правозащитников о том, что никакой идеологии вообще не нужно, а нужно только блюсти права и свободы, зафиксированные в образцовых конституционных моделях, - это ложь. Современная либеральная доктрина и есть идеология, не менее тоталитарная, чем коммунизм и фашизм. И предельно жестокая и непримиримая к своим противникам. Что не раз доказано на практике.
Тема власти и политической системы как никогда актуальна. Это вещи, от которых зависит, как принимаются или не принимаются решения о судьбе страны. В мире есть множество стран, которым давно не приходилось и, скорее всего, не придется принимать никаких решений о своей судьбе. Россия, к счастью или к сожалению - кому как, такой страной не является (даже не будем здесь всуе упоминать кризис). Прежде чем говорить о каком-то решении, надо понять, кем и как это решение принимается. Или не принимается. И как сделать так, чтоб эту самую власть не уронить.
Поскольку такая угроза существует в обоих случаях. К примеру, тот тип дискуссии, в котором у нее сегодня обсуждается политическая система, как раз и есть угроза власти. Прямая и явная, как выражаются наши бледнолицые братья.
Что касается действующей «российской модели», то договорные отношения у нас, безусловно, доминируют. Но они, как бы так мягко сказать, институционально не выстроены. Вообще институты никогда со времен Батыя не были сильной стороной «российской модели» (спасибо президенту Медведеву, что он обратил на это внимание).
Боюсь показаться капризным, учитывая исходное - еще десятилетней давности - состояние власти в России, но с некоторых пор и в этой части нарастают определенные проблемы. Понятно, что то самое исходное состояние, не преодоленное революционно-насильственным путем, является естественным препятствием в формировании и нормальной власти, и нормального договора, т. е. системы влияния. Собственно коррупция -естественная самоорганизация общества, когда рухнуло государство. Наша история знает и другой способ самоорганизации - резня. Известная ныне конструкция - бабло побеждает зло - справедлива лишь отчасти и на довольно ограниченное время. И уж точно не способна на принятие судьбоносных решений. Собственно, из тотальной коррупции есть два банальных взаимодополняющих выхода. Это формирование системы власти, той самой «абсолютной», то есть совершенно свободной от любых договорных, тем более денежных отношений. И системы влияния, построенной на договорных отношениях, прозрачных и легальных, то, что грубо говоря, называется рынком. Это вроде как банальность, о которой все говорят, к которой все, включая нас, стремятся, принимая за модель то, что мы видим на Западе. Тути есть главная засада. Западная модель, кажущаяся нам недостижимым идеалом, никакого отношения к этой, казалось бы, банальной концепции не имеет. Поскольку там, в образцовом для нас будущем, никакой существенной разницы в мотивации людей власти и людей влияния нет. Таким образом, нет и принципиальной разницы в способе их функционирования, нет никаких следов этого разделения в политической системе. В конечном счете, в «современной демократии», абсолютно всеобщей, абсолютно тотальной и абсолютно, как теперь уже видно, виртуальной и симулятивной.
Разделяя функцию власти и влияния, необходимо столь же жестко разделить их сферы и их институты. И, стало быть, и людей, в них функционирующих. Сильная, в смысле дееспособная, в конце концов, нам нужная власть осуществляется только людьми, ориентированными на ценности. «Силовиками», считающими своей единственной задачей именно осуществление этой власти, а не сопровождаемые ею блага. Это все не раз излагалось. И при все видимой утопичности выглядит предельно просто -люди власти, сознательно идущие туда, берут на себя совершенно ясные и жесткие обязательства и ограничения. Они просто лишают себя возможности жиреть за счет власти. К примеру, у Михаила Юрьева в книге «Третья империя» есть такая деталь: люди, поступающие на госслужбу, добровольно берут на себя обязательства систематически подвергаться «технодопросу», то есть допросу с помощью сыворотки правды, что при современном развитии науки гарантирует стопроцентный результат. Никакого нарушения прав здесь, заметьте, нет: не хочешь идти во власть - живи, как хочешь. Такая власть, берущая на себя самые жесткие обязательства, естественным образом не будет лезть ни в какие другие сферы. Все, что не относится к ее компетенции, ей просто неинтересно, поскольку заработать на этом невозможно. Да и не нужно...