Вот для этого и изучают опыт народной медицины: исследователю не приходится самому производить первый отсев материала. За него это сделали многие поколения народных врачевателей.
Ботаник ищет рукописи
Когда речь заходит о лекарственных растениях, мне всегда вспоминается одна история.
О Мухаммадове я слышал на Памире давно от самых разных лиц. Говорили, что старик этот живет в горном кишлаке, читает и пишет по-арабски и пользуется славой врачевателя. Он великолепно знает травы, сам их собирает и успешно ими лечит. Об успехах лечения мне рассказывали всякие легенды, и приходилось только дивиться людской фантазии. По самым интересным, что и привлекло тогда мое внимание, было сообщение о том, что этот старик составил травник — своеобразный каталог трав, которыми он лечил. Как говорили, в этом травнике записывались все известные старику сведения о травах, месте их произрастания, целебном действии, способе лечения и т. д. Получить этот справочник или его фотокопию — значит дать фармакологам в руки ценнейший исходный материал. Перспектива была заманчивая. То, что рукопись написана арабской графикой, не могло быть препятствием: специалистов-востоковедов, владеющих несколькими восточными языками, я знал достаточно.
Начав поиски рукописи, я убедился, что слава — великая вещь. В вытянутом на восемь километров огромном кишлаке любой указывал мне путь к Мухаммадову. По все добавляли, что старик давно умер. Так оно и оказалось. Сын старика, пожилой ужо человек, был очень любезен. Он охотно рассказывал о своем знаменитом отце и давал понять, что и сам он кое-что в травах понимает. Конечно, не так, как отец, но все-таки…
Осторожно подвожу разговор к травнику. Нельзя ли его посмотреть? Хозяин охотно достает откуда-то потрепанную книгу, написанную арабской вязью, раскрывает ее, кладет на специальную резную подставку и начинает читать вслух. Через некоторое время замечаю, что читает он как-то странно: одну страницу читает долго, другую успевает прочитать за минуту. Глаза его то бегают по строчкам, то останавливаются, а то и вовсе закрываются. Начинаю понимать, что хозяин неграмотен и читает по памяти. А книга тут ни при чем. К тому же книга оказалась не рукописью, а литографированным изданием, как потом выяснилось, выпущенным в свет в Дели в 1910 году. Не то! Расспрашиваю о рукописи, о травнике. Хозяин говорит, что рукопись была, и не одна, но… Дальше последовала история о том, что в давние времена, когда на границе было неспокойно, старик спрятал рукописи в горах, а потом умер, и теперь их не найти. «Но если хорошенько поискать… Только для поисков нужны сродства…»
Нужными средствами я не располагал и решил подбить на это дело востоковедов. Те заинтересовались. Года через два мы снова оказались в этом кишлаке, уже со средствами. Хозяин был так же гостеприимен. Получив аванс, он назавтра принес несколько арабских литографий. Не то. Через день-другой принес еще. Опять не то. Потом появились рукописи. Востоковеды внимательно просмотрели их и некоторые купили. Но травника среди них не было. Еще через год востоковеды купили у того же хозяина несколько рукописей, в том числе две пожелтевшие общие тетрадки, исписанные арабской вязью. Это и был травник!
Написанный не очень грамотно, свод знаний лекаря, к сожалению, оказался бесполезным. Латыни старик, разумеется, не знал. Растения называл по-своему. Рисунков в рукописи не было. Идентифицировать упомянутые в тексте растения было совершенно невозможно. Пытались привлечь для расшифровки названий хозяина рукописей. Стали называть ему растения так, как они записаны в травнике, и просили его показать эти растения в натуре. Вот тут-то некомпетентность сына знатного лекаря проявилась в полной мере. Он или вовсе показать ничего не мог, или показывал нам нечто совершенно несусветное, полагая, что мы в здешних травах понимаем еще меньше. Не помогли и другие местные старики. Лекарь называл в рукописи травы не общепринятыми таджикскими или шугнанскими названиями, а совершенно по-своему, явно шифруя информацию.
Мне бы очень хотелось завершить этот рассказ сообщением о полном успехе. Но этого не было. К сожалению, конечно. Но не все же лекари так осторожны, что шифруют сведения о травах, которыми лечат. Когда-нибудь какому-нибудь любознательному ботанику повезет больше…
Не только лекарственные
Идет заседание Ученого совета. На столе перед докладчиком бруски и кубики из пенобетона. Огромный куб он легко подкидывает на ладони. Опускает брусок в воду, а тот не тонет. Стучит по бруску молотком, брусок звенит, но не рассыпается. Сказочный строительный материал! И делают его с помощью сапонина — пенообразователя. Сапонин замешивают в бетон, начинается реакция с выделением миллионов пузырьков газа. И когда бетон застывает, он становится пористым и легким. А сапонин содержится в растениях. И многие такие растения живут в горах Средней Азии. Например, некоторые подушечные растения из семейства свинчатковых. Вот о них-то и говорил докладчик на Ученом совете. Сейчас эти растения выявлены и ведется учет их запасов, составляются карты их распространения. Потом начнется заготовка, а может быть, и введение их в культуру, и стройки получат сапонин.
Как нужны дубильные вещества, знает каждый. Но традиционные дубильные растения редки и медленно возобновляются. В горах же Средней Азии растет таран — дубильное растение из семейства гречишных, довольно быстро возобновляющееся. Этот таран так и называют — дубильный. Его много, во заросли его часто расположены в труднодоступных местах. Тогда ботаник С. X. Чеврениди решил ввести этот таран в культуру. И ввел… потратив на это полтора — два десятка лет жизни. Сейчас плантации тарана в Узбекистане успешно эксплуатируются.
Иногда с ботаниками соревнуются химики. Когда-то в нашей экономике остро стояла проблема каучука и гуттаперчи. Ботаники искали и испытывали на каучукопосность и гуттаперченоспость сотни растений. Наверное, многие помнят об одуванчике таусагыз, содержащем каучук. Или о гуттаперченосе эвкоммии. О них когда-то часто писали в газетах. Работа шла успешно, но… химики опередили: синтетические материалы оказались дешевле. Проблема каучуконосов получила другое направление — медицинское. Например, плантации эвкоммии сейчас используются в лекарственных целях: настойка коры эвкоммии снижает кровяное давление.
Растения-красители. Растения, дающие отбеливающие вещества. Ароматические растения. Да мало ли какое сырье поставляет промышленности растительный мир среднеазиатских гор! Из многих лишайников получают великолепные духи, например известную всему миру «Красную Москву». Леденцам придают радужные цвета при помощи красок, тоже полученных из растений.
А есть и растения — разведчики недр. Биохимики давно заметили, что химизм растений часто изменяется в зависимости от подстилающих пород. Если сжечь растения, собранные с какой-то, определенного размера, площадки, а потом подвергнуть золу количественному и качественному анализу, то по результатам иногда можно установить характер глубоко лежащих пород и без бурения. А иногда и без анализа можно — по самим растениям. Одни виды живут только там. где внизу залегают граниты, другие — где марганцевые руды, третьи указывают на присутствие в породах редкоземельных элементов, четвертые — грунтовых вод и т. д. Такие виды называют растениями-индикаторами. Появилась даже целая ветвь науки — индикационная геоботаника. Представители этой науки выявляют растения-индикаторы, изучают их химизм, распространение, а потом предлагают геологам эти материалы в качестве поискового критерия. И на этом часто экономятся миллионы, которые пришлось бы затратить на бурение вслепую.
Трудностей здесь, конечно, много. Особенно в горах, где уклоны местности приводят к усиленному подземному стоку не только воды, по и растворенных- в ней веществ. И это иногда запутывает картину и затрудняет диагноз по растениям-индикаторам. Но методы совершенствуются, и индикационная геоботаника уже дает практические результаты. В Средней Азии по растениям-индикаторам определяют степень засоленности почв и даже ведут гидрогеологическую разведку и районирование.