А если так, то, может быть, Западный Памир все же является Памиром? «Только слепой не увидит…» — вспомнил я слова Кирилла Владимировича. А кому же хочется слыть слепым? И я решил выяснить этот вопрос пока для себя. А для этого надо было собрать побольше материала. В горах же геоботанику, как упоминалось уже, лучше всего собирать материал, двигаясь поперек хребтов — снизу вверх и сверху вниз, чтобы охватить исследованием всю гамму высотных поясов. Хребты же на Западном Памире вытянуты с запада на восток: на севере — Ванчский хребет, примыкающий с юга к Дарвазскому, южнее идут Язгулемский, Рушанский и Шугнанский, на самом юге — Шахдаринский, а еще южнее, за рубежом, — гигантский Гиндукуш, за которым уже Пакистан, Индия… А раз хребты сменяются с севера на юг, то и географическая широта должна сказываться на растительной! покрове, а не только абсолютная высота местности. Это же ясно. Значит…
…И я, как сказал Анатолий Валерьянович, «пошел на авантюру»: решил пройти Западный Памир по 72-му меридиану, который на карте аккуратненько пересекал все эти хребты. Пройти нужно было для того, чтобы получить полный геоботанический профиль, такой, какого никто еще не получал. А получив его, изучить и сравнить с профилями по Гиссаро-Дарвазу и нагорному Памиру. Тогда можно и карту исправить, и выяснить, наконец, куда же отнести Западный Памир?
Авантюрность же этого «блестящего» плана заключалась в том, что по меридиану хорошо ходить по карте, а не по горам. Горы здесь часто выше 6000 метров, грозные и, как говорят альпинисты, технически сложные. Альпинистом я не был. Кроме коня (а конь далеко в горы не пройдет) Анатолий Валерьянович дать мне ничего не мог, даже рабочего для сопровождения, и очень настоятельно советовал мне от этого плана отказаться и выбрать маршруты пореальнее. Я кивнул, сказал, что подумаю, но потом все-таки пошел по меридиану. И не пожалел.
Путь по меридиану
По 72-му меридиану я прошел не сразу, так как по прямой от берега Пянджа в Вахане до берега реки Ванч на севере было 220 километров. А шел я один. К тому же не совсем по прямой: в горах это невозможно. Но максимально близко держался возле меридиана. От Пянджа перевалил через Шахдаринский хребет и, взяв два профиля (снизу вверх и сверху вниз), спустился в долину Шахдары. Вернулся на базу, нагруженный, кроме пикетажки, альтиметра, фотоаппарата и спального мешка, гербарием и массой впечатлений. Через некоторое время, когда подготовка к следующему броску закончилась, вернулся в среднее течение Шахдары, выбрал маршрут поближе к 72-му меридиану и пошел на север, углубляясь с юга в массивный Шугнанский хребет. Проплутав с неделю среди нескольких сложных перевалов, спустился к реке Гунт, совершенно изможденный, с разбитым коленом, отросшей бородой и истосковавшийся по горячей еде и куреву. Кроме бороды принес с собой и трофеи — материалы еще к нескольким профилям (к нескольким потому, что Шугнанский хребет оказался сильно рассеченным реками на параллельные друг другу горные массивы и профилей получилось больше).
За два сезона «явочным порядком» я все-таки получил полный геоботанический профиль через все хребты Западного Памира. Из Гунта через Рушанский хребет перевалил в долину Бартанга, потом через Язгулемский хребет — к Язгулему, а оттуда перевалил в долину Ванча, буквально «на ногтях», как говорится, одолев зубчатый скалистый Ванчский хребет.
Сейчас все это кажется на редкость авантюрным. Но тогда мне не было и 30 лет, я был полон сил и энтузиазма, а энтузиазм, как известно, великая сила. Кроме энтузиазма помогали и люди. Иногда, если совпадали наши маршруты, я шел с геологами. Иногда выручали чабаны, которые подкармливали меня, предварительно проверив документы, так как граница рядом, а человек идет один, что необычно. Росла гора гербария. Пикетажки заполнялись одна за другой, испещренные описаниями растительности и красочными схемами профилей.
Итак, позади пять хребтов, нанизанных, как шашлык на шампур, на 72-й меридиан. Операция «Меридиан» закончена. В промежутках накапливался и дополнительный материал. По долгу службы, то есть по плановой тематике, я занимался за это время массой полезных и интересных вещей. Но меридиан оставался моим хобби. И я его прошел.
Настало время для анализа и ответа на вопрос: Памир это или не Памир? Скажу только, что со временем, основываясь на своих географических и ботанических исследованиях, я прочно встал на позиции сторонников Н. А. Северцова. По это я говорю, забегая вперед. Тем более что меридионального профиля оказалось недостаточно, и еще более десяти лет я потратил на сбор дополнительного материала уже во главе отряда, а потом экспедиции геоботаников. Были составлены подробные карты растительности, вычислены площади под разными растительными формациями, изучены сопредельные советские и зарубежные территории. Только тогда, на документальной основе, пришел вывод о том, что Западный Памир — это тоже Памир.
А к чему было выяснять этот вопрос? Это нужно было для районирования, для природной и хозяйственной классификации территорий. Проще говоря, правильно проведенные природные границы позволят рентабельнее использовать любые естественные ресурсы. И для того чтобы провести эти границы правильно, необходима объективная комплексная оценка любой территории. Представляете, каков был бы план кормопроизводства, например, если бы Западный Памир числился луговым, а лугов-то там и не оказалось? (Заметим в скобках, что на нынешних картах растительности никто уже территорию Западного Памира луговым цветом не закрашивает.) Так что вопрос был не праздным. Не зря о нем спорят.
А пока идут споры, приглашаю вас в поход по Западному Памиру. В этом походе мы будем в основном придерживаться того же 72-го меридиана. На него проще нанизать путевые впечатления.
ПО ПУТИ МАРКО ПОЛО
Древний торговый путь
Бахан — это название древнего княжества. Сейчас так принято называть вытянутый с востока на запад верхний отрезок долины Пянджа между Гиндукушем и Шахдаринским хребтом[2]. Долина здесь широкая, почти прямая, дно ее плоское, борта плавные. В поперечном профиле долина напоминает разрез корыта. Это потому, что около полумиллиона лет назад по ней спускался с гор огромный ледник, который выглаживал, утюжил дно и борта долины. Такие долины называют трогами. Древний ледник как бы предопределил историю долины: он сделал ее легко проходимой на всем протяжении.
Наверное, поэтому здесь, по Вахану, проходил когда-то великий тортовый путь, связывающий Китай с Ближним Востоком, с Европой. По Вахану же, как установлено, в XIII веке прошел великий венецианец Марко Поло, открывший глубинную Азию одуревшей от средневекового угара Европе. С открытием морских путей этот торговый путь через континент захирел: он был слишком опасен из-за набегов любителей легкой наживы на торговые караваны. Но и по сей день по долине тут и там разбросаны остатки крепостей, когда-то грозных и неприступных, а в наше время выглядящих на редкость несолидно. На огромных валунах и обломках скал видны древние рисунки, арабские письмена. В некоторых кишлаках сохранился свой язык, на котором теперь никто больше не говорит. Словом, Вахан — лакомый кусочек для археологов, историков и лингвистов.
Ботанику же там поначалу скучно. На первый взгляд долина голая. Кроме зеленых оазисов кишлаков, все серо. Да и как быть здесь пышной растительности, когда тут суше, чем в Каракухмах: в год выпадает едва 100 миллиметров осадков. И ветер к тому же. Ветер особый. Он даже название свое с древности имеет: «бад-и-вахан» — «ваханский ветер». По происхождению он — горнодолинный, дует либо из долин вверх, в горы, либо в обратном направлении. Летом по этому ветру можно проверять часы. Задул, засвистел ветер вверх по долине, значит, 14 часов плюс-минус 10 минут. Утих ветер, значит, полночь. Когда дует ваханский ветер, жизнь становится неуютной. Он гонит пыль и песок. Вы вытряхиваете песок из ботинок, спального мешка и посуды, он хрустит на зубах и режет глаза под веками. Отдохнуть от песка можно только ночью, когда ветер стихает.
2
Здесь я должен сделать пояснение, которое мне кажется совершенно необходимым. Дело в том, что систематика хребтов южной части Памира невероятно запутана. Причин тому много, и не о них сейчас речь. В результате этой запутанности одни и те же хребты Южного Памира часто называют но-разному. Этот хребет, вытянутый почти правильно с запада на восток вдоль верхнего отрезка Пянджа, я называю здесь Шахдаринским только потому, что так он назван на последних обзорных географических картах. Между тем на картах производственного масштаба этот хребет называется Ваханским в полном соответствии с исторически сложившимся названием долины верхнего Пянджа. Так называли его и мы при полевых работах. А Шахдаринским на производственных (и многих обзорных) картах назван хребет, вытянутый с севера на юг от Хорога до пика Маяковского. Этот обособленный хребет на картах и в текстах имеет еще по меньшей мере четыре названия (Ишкашимский, Ваханский, Зимбардор, Хорогский). И в других районах Южного Памира отмечается подобная же путаница. Чтобы не усиливать ее, я и называю в этой книге хребты так, как они поименованы в последних отечественных географических атласах. Но долину верхнего шпротного отрезка Пянджа я все же называю Ваханом, то есть так, как это принято на Памире.