Крупные луговые массивы Марко Поло мог встретить только по верхнему Пянджу (в Вахане), по Аличуру и в верховьях Оксу. Если так, то путь по Вахандарье в обход верховьев Оксу следует исключить из обсуждения, поскольку на этой трассе заметных луговых массивов нет. Учитывая, что с Памира Марко далее попадает в Болор (Кашгарский хребет), следует признать маловероятным путь через Алайскую долину, так как в этом случае путешественник обошел бы Болор с севера. Следовательно, Аличурский луговой массив скорее всего остался где-то к северу от маршрута венецианца. Остаются два луговых массива — Ваханский и в верховьях Оксу, и пройти к ним Марко мог уже только одним из трех путей. Но каким именно? Никто не может пока ответить на этот вопрос. Вероятнее всего, он прошел через Зоркуль («большое озеро»!), из которого вытекает «славная речка» Памир. Это был наиболее короткий к цели путешествия и к тому же традиционный путь на Восток. В таком случае Марко Поло прошел через оба этих луговых массива. Если бы он вышел на Оксу через Вахан-дарыо, тогда упоминанием о большом озере пришлось бы пренебречь, а это все-таки ориентир. Трудная это задача — восстановить трассу путешествия семивековой давности… Но мимо ваханских лугов Марко Поло прошел в любом случае. Это было в 1273 году. Вот они, эти луга.
Вы оглядываетесь: здесь ли это место? Дно долины ровное, широкое, настоящая равнина. С одной стороны Гиндукуш, с другой — Шахдаринский хребет. Внизу луга у слияния двух рек — Вахан-дарьи и Памира. И пути на конях отсюда, от бывшей столицы Вахана Шитхарва, три дня на северо-восток, как писал Марко. И высота 3000 метров. И речка славная. Похоже. Только пастбища здесь далеко не лучшие в мире…
Светлана Георгиевна Михайлова — луговед. Попав на какой-нибудь луговой массив, она всегда вцепляется в него «мертвой хваткой». Вот и тогда в Вахане она никак не хотела оставлять этот неприглядный объект: ходила по выбитому скотом, встопорщенному кочками лугу, вглядывалась в ощипанный травостой, ковыряла корочку пухлого солончака, испестрившего поверхность луга белыми пятнами, делала укосы и как-то грустно вздыхала. Итоги и в самом деле были грустные: урожай травостоя здесь оказался вдесятеро ниже обычного для этой формации. Засоление, перевыпас, песчаные заносы… И опять разговор пошел о том, какими были эти пастбища семь веков назад.
У Светланы Георгиевны свой взгляд на памирские луга. Вкратце он сводится к тому, что здесь, в крайне засушливой обстановке, влаголюбивые луга, как самостоятельный тип растительности, находятся на крайнем пределе своего существования. На Памире в том числе и в Вахане, луга под влиянием неблагоприятной среды постоянно уклоняются от характерных своих черт в сторону то засоления, то опесчанивания (это называется псаммофитизацией), то заболачивания, если грунтовое увлажнение окажется застойным. И не так уж много нужно, чтобы сбить эти луга на «нелуговой путь»: достаточно непродолжительного пере-выпаса или чуть измененного водного и ветрового режима (хотя бы из-за тех же вырубок пойменных лесов) — и неустойчивый луговой тип тут же начинает переходить в иное состояние. В свете этой концепции Светлану Георгиевну ничуть не удивляет оскудение этого массива со времен Марко Поло: для деградации лугового травостоя хватило бы и столетия.
Так что же, выходит, что гибель лугов здесь неизбежна?
Ничего подобного. Выяснив механизм деградации лугов на Памире, С. Г. Михайлова разработала целую программу «бережного обращения» с ними. И эти луга вполне можно реставрировать до былого состояния «лучших в свете» пастбищ.
Пора спускаться по другую сторону хребта, к Шахдаре. Марко Поло пошел на северо-восток по реке Памиру, а мы — на север, по 72-му меридиану.
Спускаемся к Шахдаре.
ПО ТЕПЛЫМ ДОЛИНАМ
И ХОЛОДНЫМ ХРЕБТАМ
Шахдара благодатная
Шахдара — долина благодатная. Здесь почти втрое влажнее, чем в Вахане. Долина извилистая, ветру здесь не разгуляться. Зимой на пологих участках склонов скапливается много снега. Особенно на наветренных склонах меридионального отрезка Шахдаринского хребта и у подножия гор. Пойма реки иногда расширяется, и на ней растут великолепные по своей пышности и живописности ивовые леса. Их охраняет и возобновляет лесхоз. В перелесьях луга. Самые лучшие в Горно-Бадахшанской автономной области: злаковые, бобовые и разнотравные, расцвеченные геранью. С каждого гектара здесь можно накосить до 70 центнеров сена. Жаль только, что лугов этих мало — небольшие полянки среди лесов. Сами же леса тянутся зеленой лентой по пойме, вдоль русла. А вокруг желто-серый или желто-зеленый фон ксерофильной растительности. Лишь кишлаки выделяются зелеными оазисами. Здесь и ночуем.
А утром снова в путь. Начинаем с 2800 метров, от дна долины. Растительность на склонах повеселее, чем в Вахане. Пустыни внизу полынные и терескеновые. Терескен — полукустарник с серенькими листочками. Это удивительное растение. Его можно встретить от Гибралтара и Северной Африки, от Венгрии и Причерноморья до Тибета и Якутии, от уровня океана до 4400 метров высоты. Не часто встречаются в природе растения такого широкого термического и географического диапазона. И почвенного тоже: терескен растет на песках, на засоленных участках, на щебне и глинистых почвах, на скалах и осыпях. Кажется, единственно чего он не переносит — это влажного лета. А все остальное ему нипочем. В благоприятных условиях кусты терескена вырастают в человеческий рост, в неблагоприятных же их высота не более полуметра. А благоприятно для него там, где его не трогают люди и скот. Дело в том, что терескен и кормовое, и топливное растение (во всяком случае, так его используют, когда нет других источников топливной древесины). А при слабом снеговом покрове (как на нагорном Восточном Памире, где терескен господствует в нижнем поясе) терескен служит зимним кормом и, как установили биохимики, отличается прекрасными кормовыми качествами. Вот по этой-то причине двойной его полезности уничтожали терескен нещадно. Сейчас его взяли под охрану, во всяком случае запретили его корчевать на топливо. А ведь когда-то даже в официальных планах завоза топлива на Памир учитывали возможность заготовок терескенового топлива на месте. Был как-то курьезный случай: одна памирская организация попросила завезти ей дополнительные стройматериалы, а из центра ответили, что раз они топят терескеном, то пусть и строят из него. А терескен-то — куст, ствола у него нет, и строить из него, разумеется, ничего нельзя.
На Шахдаре терескенники только узкой полосой вытянулись по склонам, поросшим в основном полынью. Здесь терескеновая полоса, как говорят специалисты, узко локализована.
Вообще же горные пустыни по Шахдаре остепнены. Между полукустарниками сверкают ости бадахшанского ковыля, трясут метелками рисовидки, мятлики. Здесь скапливается много снега, и нижние части склонов представляют собой уже не столько пустыню, сколько полупустыню.
Там, где побольше щебня, на склонах лежат, как туши баранов, огромные подушки колючего эспарцета. Некоторые достигают полутора-двух метров в диаметре. Когда такую подушку отделишь от грунта, из нее долго высыпается земля. Конечно, ни в какую гербарную сетку такую махину не уложишь. Однажды, для того чтобы привезти такую подушку на базу целиком, рабочему пришлось сплести огромную корзину. Без нее подушка на тряской дороге рассыпалась бы.