— Ты можешь мне помочь? Просто... позволь мне провести время с ним. Не осуждай меня за это.
В телефоне раздался протяжный обреченный вздох.
— Это вызовет подозрения. Ты третью неделю подряд будешь работать в том блоке. Такие вещи замечают, — Хавьер помедлил. — Поменяйся с кем-нибудь из трансфера. Ты все равно его увидишь, но это не привлечет их внимание.
Об этом я не подумал. Сопровождение — не идеальный вариант, но лучше, чем ничего.
— Ладно, так и сделаю. Спасибо.
— И Энсон?
— Да.
— Мы с тобой собираемся на этих выходных. Пиво. Барбекю. Выходные для мальчиков. Чтоб немножко перестать думать об этом месте.
— Звучит здорово.
— Я серьезно.
— Знаю.
***
— Ты себе не представляешь, как я рад тебя видеть. Я забеспокоился, увидев расписание. До меня доходили слухи о том парне. Ты его знаешь? Он правда такой мудак, как говорят?
Деррик следовал за мной по пятам как брошенный щеночек, жаждущий внимания, пока мы проходили через зарешеченные двери к месту следующего трансфера. Надо было отвести к врачу парня, который оправлялся от серьезной пневмонии, едва не убившей его.
— Я с ним сталкивался, — с Эзрой. — Мне не нравится осуждать, но у него нестандартные методы, и он явно не в числе моих любимчиков.
— Ты такой дипломат. «У него нестандартные методы», — передразнил он и рассмеялся. — Так и скажи, что он мудак.
— Ладно, он мудак. Доволен?
Деррик хлопнул меня по плечу и хрюкнул. Я сумел убедить Эзру поменяться со мной его неделей в сопровождении. Альтернативой было меняться с Дерриком, что означало неделю работы с Эзрой. Я не был уверен, что переживу целую неделю такого дерьма, так что спорил с ним по телефону, пока не уговорил поменяться.
Деррик был неплохой компанией, но он разговорчивый и почти на десять лет моложе меня, так что я все утро страдал от его проблем с девушками и слушал истории про пьянки. А еще он оказался сплетником, как и половина других сотрудников тюрьмы.
— Я слышал, он уже висит на ниточке. Рей отстранит его, если он хоть чихнет в ту сторону. Ты слышал, что случилось при обыске несколько недель назад?
— Я там был.
— Да ладно! Ты видел, как на него плюнули? Я слышал, он брызнул спреем в того парня, и это не было оправданным.
— А что, на тебя никогда не плевали? — я выгнул бровь, широко улыбаясь, пока мы поднимались по лестнице на второй уровень в отсеке Г.
— Нет. Никогда. Я всего месяц проработал в колонии общего режима и перевелся сюда. Весной закончил колледж.
— Такой молоденький и зеленый.
— Это распространено? На тебя плевали?
— Столько раз, что и не сосчитать. Это как боевое крещение, если ты работаешь в тюрьме, друг мой. Вот погоди немножко.
— Бл*ть, это мерзко.
Мы пришли к камере для трансфера и встретились с ответственными надзирателями, после чего сверились с центром, чтобы получить добро на трансфер. Деррик провел заключенного через все стадии досмотра — ему нравился контроль, а мне было все равно.
Я проверил комбинезон мужчины, и как только все было готово, мы надели на него наручники и повели к лазарету.
Заключенный много раз кашлял, не разжимая губ, и его грудь сотрясали-таки приступы кашля, что даже я догадывался — пневмония вовсе не отступила, а ведь я далеко не доктор. Он выглядел бледным и вялым, несколько раз спотыкался в ножных оковах и замедлял нас.
— Ты нормально себя чувствуешь, приятель? — спросил я, когда нам пришлось помедлить, чтобы он справился с ожесточенным приступом кашля.
Он согнулся пополам, едва не выкашливая свои легкие, но нам приходилось сохранять бдительность, поскольку заключенные славились умением быстро напасть и использовать ситуацию себе на руку, если думали, что мы расслабились.
— Чувствую себя дерьмом. Может, если бы они не тянули так долго с лекарствами, мне бы не было так плохо.
Жалобы о болезнях заключенных нередко игнорировались. Многие притворялись, чтобы получить ненужный визит в лазарет. Чаще всего заключенному надо было находиться на пороге смерти, чтобы его услышали и отвели к доктору. Еще один изъян системы. Еще один пример дурного обращения с людьми за решетками.
Многие умирали из-за того, что их болезни вроде пневмонии или рака не лечили, хотя им можно было помочь.
Мы пошли дальше, довели пациента до доктора и стояли на страже, пока у скованного заключенного взяли несколько анализов и осмотрели. Ожидалось, что мы отведем его обратно в камеру после осмотра.
— Мне придется на какое-то время оставить его здесь, джентльмены. Ему нужна капельница с антибиотиками.
Мы помогли с трансфером в охраняемое крыло лазарета и приковали переведенного пациента к кровати. Его серый цвет кожи и впалые щеки не прибавляли его образу опасности, но даже с физическими признаками его ослабленного состояния мы сохраняли бдительность.
В лазарете имелась своя смена надзирателей, так что как только мужчина был перемещен и прикован, мы оставили его на их попечение.
Деррик доложил по рации о завершенном трансфере и нашем местоположении. Мы ждали возле лазарета, когда нам дадут новое задание.
— Где ты учился? В Мичигане, верно? Там хороший колледж?
— Да, неплохой. Ничего особенного.
— Там холодно, да? Зимой. Куча снега. Я никогда не был в Мичигане. Да нигде не был, если честно. В колледже познакомился с одной девушкой, она хотела путешествовать по свету. Сказала, что мне стоит поехать с ней. Почти поехал, но тогда мой диплом уже устарел бы, понимаешь? Мне она нравилась. Черт, в постели была такой горячей, — он усмехнулся и покачал головой, улыбаясь как дурак. — Ох, на какие жертвы только не пойдешь.
— Да уж, — а что еще я тут должен сказать, черт возьми?
— Ну да ладно, в море еще полно рыбы. Все равно пока не хочу связывать себя обязательствами. Хочу нагуляться. Наслаждаться любовью, — Деррик подвигал бедрами и поиграл бровями. — Я прав? Ты женат? Девушка есть?
— Нет. Ни того, ни другого.
— Лучше уж бродить свободным, да?
Рация на моем плече затрещала, и я поблагодарил Господа за вмешательство.
— Команда трансфера №1, у нас тут регистрируется поток посетителей. Мы бросим туда вас и третью команду как можно быстрее. Приведете своих подопечных, а потом можете уйти на обеденный перерыв. Мы повременим трансферы на досуг, пока вы не закончите.
— Принято. Куда нам надо в первую очередь?
— У меня тут заявки на секцию Б, камера Б21, и секцию В, камера Б40. Если вы позаботитесь об этих двоих, я распределю остальных.
Мое сердце подпрыгнуло, и я нажал кнопку рации без раздумий.
— Принято. Сначала приведем Б40. Потом Б21. Направляемся туда.
— Чувак, Б21 ближе, — хмуро сказал Деррик, как только я закончил отвечать.
— Неважно. Убьем время. Пошли.
Я ждал этого момента и не собирался его упускать.
К тому времени, когда мы перевели Б40 в помещение для посещений и вернулись в отсек Б, мои ладони стали липкими от предвкушения. Кожа так и вибрировала с каждым шагом в сторону камеры Бишопа. Как только мы вошли в нужный ряд, Хавьер встретился со мной взглядом. В его глазах пронеслось предупреждение «будь осторожен и не делай глупостей».
— У нас посетитель к Б21, Нди... — Деррик запнулся на фамилии Бишопа и бросил на меня отчаянный взгляд, надеясь, что я его спасу.
— Ндиайе.
— Да, вот как он сказал, — Деррик показал на меня большим пальцем через плечо.
Хавьер удерживал мой взгляд и поджал губы.
— Ага. Нам передали. Действуйте.
Деррик, вовсе не замечая напряжения, подошел к камере Бишопа и заколотил по стальной двери.
— Посещение. Готовься к трансферу.
Я разделил долгий безмолвный момент с Хавьером. Его беспокойство виднелось на поверхности, пока он поверх моего плеча косился на Деррика.
— Тебе лучше помочь ему.
— Ага.
На выходных мы долго говорили. Хавьер слушал и изо всех сил постарался понять. Я знал, что сомнения остались, но он принял все, чем я поделился, и прекратил попытки убедить меня отступить. Какие бы чувства к Бишопу ни росли во мне, они не были скрытыми. Хавьер все видел.
Когда дело касалось невиновности Бишопа, его не так легко было убедить, и он снова предупредил меня насчет слепого доверия.
Я присоединился к Деррику у окна и увидел Бишопа, когда тот снимал штаны. Только встав голышом посреди камеры, он заметил, что я смотрю. Наша связь пылала как никогда жарко. В его ониксовых глазах горело пламя, и мой живот напрягся, увидев его на всеобщем обозрении.
Прошли недели с тех пор, как я осуществлял его трансфер. Недели с тех пор, как я видел полированную красоту его высокого темного тела. Мой контроль соскользнул... да разве могло быть иначе? Слюна выступила во рту, пока я бродил взглядом по гладкой коричневой коже, лаская каждый дюйм его тела глазами.
Моя кровь кипела, кожу покалывало, и будь я ровесником Деррика, свидетельство моего желания выразилось бы в виде стальной эрекции под штанами. Но каким-то образом я не дал своему солдатику встать по стойке смирно.
Желание протянуть руку, прикоснуться ко всей этой красивой коже и изучить каждый его дюйм было всепоглощающим. Мои пальцы подергивались вдоль боков, сердце бешено стучало. Краем уха я слышал, как Деррик отдает инструкции Бишопу, и только тогда осознал, что Бишоп так же, как и я, застыл в трансе, наблюдая за моими реакциями.
Сила наших встретившихся взглядов была красноречивой, и я отвел глаза, не поворачивая головы. Если не возьму себя в руки, мои секреты всплывут на поверхность. Это будет катастрофой для нас обоих.
Деррик действовал за главного, как и все утро. Я заставил разум вернуться к работе, отказываясь замечать, каким длинным и тяжелым был член Бишопа, покоившийся вдоль его бедра. Мой мозг сотворил фантазии об интиме с этим мужчиной, о том, как наши обнаженные потные тела трутся друг о друга, как я трогаю его, удовлетворяю, позволяю ему вжать меня в постель и наполнить.