— Не знаю. Хорошо, во всяком случае. Мы встречались один раз. Я надзиратель в тюрьме Полански.
— О. Точно. Он рассказывал мне про тебя, — что-то в его глазах изменилось. Появилось обдумывание, и то, как он окинул меня взглядом во второй раз, наводило на мысль, что Джален сам догадался, насколько мы с Бишопом близки, и рассказал все этому мужчине.
Насколько я понимал, никто не знал, что Бишоп — гей. Даже его семья. По его словам у меня сложилось впечатление, что даже Аянна не догадывалась об его ориентации. Он был молод, когда его арестовали — наверное, в том возрасте он и сам сомневался.
Джален вышел из другой комнаты и замер.
— Что ты здесь делаешь?
— Я надеялся, что мы сможем поговорить.
— О чем?
— О твоем брате.
— Сдается мне, мы уже исчерпали этот разговор.
— Ситуация изменилась. У тебя есть несколько минут?
— Конечно, есть, — Дрейк махнул мне заходить внутрь, но я не принял приглашение, поскольку Джален скрестил руки на груди и выглядел готовым вышвырнуть меня. Дрейк заметил его неохоту и закатил глаза — этот жест привлек мое внимание, ибо он сделал это так драматично, что это спровоцировало мой гей-радар. Не то чтобы натуралы не закатывали глаза от нетерпения, просто он сделал это так выразительно и при этом выставил одно бедро вбок, положив руки на бедра.
Джален это тоже заметил, и его челюсти сжались.
— Можешь дать нам минутку? — попросил он Дрейка.
— Конечно, — он скользнул мимо Джалена, скрывшись в доме, но потом крикнул. — Рис когда убирать?
— Да хоть сейчас, — Джален не встречался со мной взглядом. Прошло мгновение. Еще одно. — Он друг. Он помогает мне разобрать вещи бабули, — оправдывающиеся интонации в его голосе были слишком знакомыми.
— Я не спрашивал.
— Ну и пофиг. Чего тебе надо?
— Пригласишь меня, или будем разговаривать в прихожей?
— Мне и тут нормально.
— Ладно, — я и не ожидал легкого разговора. Я сунул руки в карманы. — Слушай, я соболезную твоей утрате.
— Спасибо.
— Твой брат не лучшим образом отреагировал на новости.
Бесстрастные глаза ждали, когда я продолжу, но мне казалось, что это притворство. Джален внутри страдал, но не хотел, чтобы я знал.
— У него был тяжелый период, — сказал я.
— Мило. Он не жил с ней и не заботился о ней последние двадцать лет, так что уж извини, что я не очень сочувствую тяжелому периоду моего брата.
— Она была для него такой же матерью, как и для тебя. Его сердце тоже разбито. В отличие от тебя, у него нет внешних развлечений. Она была всем.
— И что? Ты приехал сюда сказать мне, чтобы я навестил моего брата? Я думал, мы это обсуждали.
— Я не за этим здесь.
— Ну так выкладывай. Мой ужин остывает.
Дрейк высунул голову из-за угла, удивив нас обоих.
— Говори, Бэй, потом разогреем в микроволновке, — затем он сжал руку Джалена, и тот застыл как кол. Дрейк отступил, а Джален побледнел на три тона.
Я хотел сказать, что мне плевать на его ориентацию, но за годы я понял, что мужчины, тщательно скрывающие свою ориентацию, никогда не хотели привлекать внимание к своему секрету, и неважно, насколько все было прозрачно. Меньше всего они хотели, чтобы кто-то за пределами их крошечного пузыря реальности признал их ориентацию. Лучше притворяться, что не замечаешь очевидного.
Чтобы стереть неловкость, я переключился на свою истинную цель.
— Я нашел адвоката, готового представлять твоего брата. Она настоящий профи. Первоклассный специалист. Потрясающий процент успешных дел. Она уверена, что сможет добиться пересмотра его дела. Я не знаю всех умных терминов, но она говорила что-то про победу апелляции и демонстрацию некомпетентности его прежнего адвоката.
— Ладно. Молодец.
— Я сумел заключить с ней хорошую сделку, но...
— Начинается.
— Но мне нужна твоя помощь. Нам нужен аванс в десять тысяч, но на этом все. Все остальные расходы она возьмет на себя. В случае победы она возьмет гонорар из компенсации. В случае проигрыша расходы ложатся на ее фирму.
Джален расхохотался. Смех был сухим и саркастичным.
— Десять тысяч? И ты здесь потому, что думаешь, будто я могу помочь? Приятель, мы это обсуждали.
— Я знаю, но на кону жизнь твоего брата. Это лучший и, наверное, единственный шанс, чтобы он когда-нибудь вновь увидел жизнь вне камеры. Я не прошу у тебя всю сумму, я лишь спрашиваю, можешь ли ты добавить хоть сколько-то. Остальное я добуду сам. Возьму займ, если придется.
Если дело о нападении на меня в Мичигане дойдет до суда, то это поможет. Но мне сказали, что это будет еще не скоро.
Джален изучал меня. Я видел, что он хочет спросить, почему я так рвусь помочь его брату, но сдержался. Обсуждение моей связи с Бишопом потревожит его собственные комплексы, особенно если я намекну на завязывающиеся отношения. Он узнает, что я гей. Ему также придется принять ориентацию брата, но это приведет к слишком сильным внутренним мукам.
Так что он избегал этого вопроса.
— Джален, ты знаешь, что он невиновен. Ты сам сказал. Неужели справедливо позволять ему гнить в тюрьме, когда есть такой шанс помочь ему?
— Ты так говоришь, будто у меня есть секретная заначка, которую некуда потратить. Приятель, я работаю на стройке. Знаешь, как там платят? Я тебе скажу. Хреново там платят. Если бы этот дом уже не принадлежал семье, я бы не сумел тут остаться. Слава Богу за маленькие радости. Но скажу тебе так, после оплаты счетов, бензина и продуктов у меня остаются гроши. Все. Откуда мне взять деньги для моего брата?
— Джей-бэй? — Дрейк высунулся из-за угла и сочувственно улыбнулся мне. — А как же страховка?
Джален снова напрягся всем телом и не смотрел на своего друга.
— Ну да, и страховка на дом. Этому парню не нужно перечисление наших... моих... километровых расходов.
«Упс. Ты не хотел так оговориться, да, Джален?»
— Я не про то. Страховка жизни бабули. Помнишь?
Джален притих, скользнув взглядом в сторону и будто задумавшись, затем пробормотал:
— Я про это забыл.
— Половина ведь формально причитается Бишопу?
— Дрейк!
— Прости, просто пытаюсь помочь, — он дотронулся до пальцев Джалена и снова скрылся. Это должно было быть деликатным жестом, но от меня не скрылась их связь... или реакция Джалена. Бедный парень чуть ли не взмок. Бедного Дрейка ждет взбучка после моего ухода.
Потребовалась минута, но напряжение все же ушло из плеч Джалена, и он рискнул посмотреть мне в глаза.
— Он прав. Судя по всему, ее жизнь была застрахована. Я разбирался с кучей всякого дерьма — похороны, закрытие ее счетов и все такое. Подтягивал концы, — он провел ладонью по лицу, и я впервые увидел его измождение. — Я совсем забыл про страховку.
— И Бишопу формально полагается половина?
— Понятия не имею, раз он в тюрьме. Мне надо будет узнать. Мне сказали, что мне надо заполнить кучу бумаг для получения, но мне не удавалось выкроить минутку, чтобы съездить в страховую.
— Это помогло бы.
Джален прислонился к стене и сжал переносицу.
— К твоему сведению, я не думаю, что речь идет о больших деньгах. Бабуля и дедуля жили не намного лучше порога бедности. Они еле сводили концы с концами.
— Я найду вторую половину суммы, если ты поможешь.
Джален во второй раз посмотрел на меня с невысказанным вопросом, крутившимся на языке. Почему? Почему я так рвусь помочь его брату?
— Могу я дать тебе свой номер? — спросил я, снова перенаправляя разговор. — Можешь позвонить мне, когда узнаешь больше. Адвокат пока ждет, но чем быстрее мы сделаем это, тем лучше.
— Да. Ладно.
Он вытащил телефон, и мы обменялись номерами.
— Если... — Джален поколебался. — Если Бишопу ничего не причитается, поскольку он в тюрьме, я все равно дам тебе деньги. Бабуля хотела бы этого. Я не пытался быть засранцем, просто...
— Знаю. Я буду благодарен за любую помощь. И он тоже.
Джален пошаркал ногами, глянул в другую комнату, затем снова повернулся ко мне лицом.
— Ты сказал, дела у него не очень?
— Он в депрессии. Твое письмо было ударом под дых, и он среагировал не лучшим образом. Получил наказание за плохое поведение и девяноста дней ограничений. В сочетании с этим и скорбью он опускается на дно.
— Ты скоро его увидишь?
Я улыбнулся.
— Да. Я планирую навестить его завтра. Как подобает, в смысле, использую одно из его посещений, раз твоя бабушка больше не приедет.
Джален вскинул бровь.
— Тебе разрешается так делать?
— Понятия не имею. Но я все равно так поступлю. Я сделал несколько фото на телефон и распечатал. Мой район, дом, худо-бедно сляпанные обеды и все такое, — я усмехнулся. — Я знаю, ему всегда нравилось, когда она делилась с ним внешним миром. Я надеялся, что он вновь улыбнется.
То выражение вернулось. Джален потоптался на месте. Он знал правду, и это вызывало у него дискомфорт.
— У тебя есть минутка?
— Да.
Он поднял палец.
— Подожди. Сейчас вернусь.
Джален скрылся в доме. Мгновение спустя появился Дрейк с широкой улыбкой на лице.
— Значит, ты и Бишоп, да?
Я улыбнулся. Мне нравился этот парень.
— Думаю, мы должны изображать неведение.
Дрейк снова закатил глаза и отмахнулся.
— Ну дааааа.
— Значит, ты и Джей-бэй, да?
— Уверен, я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Ну конечно.
— Он тоже не очень справляется. Он пытается все скрыть, но потеря бабули тяжело по нему ударила.
— Готов поспорить. Похоже, она была изумительной женщиной.
— Так и было. Я буду напоминать ему про страховку. Он сейчас в полном завале, но я не дам ему тянуть резину.
— Я это ценю.
Дрейк подмигнул и ускользнул, когда мы услышали возвращение Джалена. Было очевидно, что Джален ему очень дорог.
Джален вернулся с коробкой от обуви. Выйдя в прихожую, он открыл крышку и изучил содержимое.
— Я нашел это в вещах бабули не так давно, — он вытащил стопку фотографий толщиной в пару сантиметров и поддержал коробку бедром, чтобы пролистать их. — Многие делал дедуля, когда мы были детьми и чуть старше. Тут есть даже фото мамы и наших школьных друзей, — он протянул снимки. — Возьми. Уверен, он будет рад это увидеть, но потом я бы хотел получить их обратно.