- Но Леша... - попытался возразить Рома.
Инесса Леонидовна отрицательно покачала головой:
- Вы сейчас ему ничем помочь не сможете. С ним сейчас высококлассные специалисты. Как только его можно будет посещать, вы сможете навестить. Толпиться здесь не нужно, не на базаре.
- Хорошо, мы пойдем - согласился Роман и взял Ольгу за руку.
- Можно я вам вечером позвоню, узнать как у Лёши дела? - Ольга смотрела на Инессу умоляющим взглядом.
- Позвони, Оля, - разрешила мать.
- Тем более, телефон ваш у меня уже есть...
- Пошли уже, - Рома потянул её за руку.
- До свидания, - попрощался он.
- До свидания, - сухо ответила Инесса и снова повернулась к Алине.
- Держись, Алин, - кинул он на последок и увел Ольгу с собой.
Алина вернулась к сиденьям, на которых провела всю ночь, томясь в ожидании вестей об Алексее. Теперь она ждала как Бога Бориса Сергеевича, когда он выйдет и скажет, что Леша пришел в себя и к нему можно будет войти. Инесса потопталась рядом, цокот её шпилек разносился по всему отделению звонким эхом, и решилась сесть рядом с невесткой.
- Ну, как ты докатилась до такого? - прервала молчание свекровь.
- До чего я докатилась? - не поняла Алина.
- Леша тебе предложение сделал, под машину из-за тебя угодил, едва живой остался. А ты, вместо того, чтобы переживать за него, сидишь тут и чужих мужчин обнимешь.
- Да, что вы такое говорите? - Алина задохнулась от чувства несправедливости.
- Я видела все собственными глазами!
Невыносимый разговор продолжить не удалось. Появился Борис Сергеевич. Запыхавшийся он подошел к ожидающим женщинам и сообщил:
- Он пришел в себя, к нему можно войти.
Все вместе, не сговариваясь поспешили к заветным дверям, у которых их ждали мужчина-врач и медсестра. Им раздали бахилы и одноразовые халаты.
- Пройти могут только родственники, - предупредил доктор.
Инесса злорадно посмотрела на Алину и с ехидно-победоносным видом заявила:
- Ты слышала? Можно только родственникам. Тебе нельзя, ты не родственница.
- Но я же его будущая жена! - возразила Алина и схватилась за ручку двери.
- Ну, деточка, это ещё вилами по воде писано. Пока ты ему почти никто, - сказала свекровь, взяла под руку мужа и вошла в дверь.
Алина вцепилась в рукав врача, посмотрела с мольбой на него:
- Можно, я войду, мы живем вместе. Мне очень надо увидеть его.
Врач отрицательно покачал головой:
- Вы сможете увидеть его, когда переведут из реанимационного отделения в травмотологию.
- Я вас, умоляю, пустите!
Мужчина отмахнулся и закрыл за собой дверь. Исчезла и медсестра. Алина прислонилась спиной к стене и медленно сползла по ней. Сидя на корточках, закрыла лицо руками и больше не сдерживалась. Разрыдалась. Вся прошедшая ночь тяжелой глыбой навалилась на неё. Сил больше не осталось. Сердце разрывалось на части. Невозможность увидеть любимого Лёшу убивала. Спустя десять минут родители Алексея вышли.
- Пойдем, Алина, - позвал отец, - я уже вызвал такси. Поедем домой, нам всем нужно отдохнуть.
- Как он? - Алина живо поднялась на ноги и присоединилась к ним.
- Уже лучше. Ему укололи снотворное и он заснул. Но он уже в курсе того, что пока ему спасали жизнь ты тут обнималась с его лучшим другом. Лешенька был не в восторге, - сообщила не глядя на неё Инесса.
Возмущение и злость рвались наружу.
- Да что же это такое? Вы же сами видели, что я никого не обнимала! Это неправда, зачем вы клевещете?
- Я сообщила ему то, что видела собственными глазами. Права я или нет, Леша разберется сам. А тебе следует разговаривать со мной повежливей, иначе может случиться так, что тебе негде будет ночевать, - безаппиляционно заявила Инесса.
Алина замолчала. За всю дорогу не произнесла ни слова. Молчали все. Зайдя в квартиру, она разделась, смыла косметику и закрылась в их с Лёшей комнате. Едва голова коснулась подушки, ею овладел сон. Укол успокоительного дал о себе знать. Алина провалилась в небытие. Сон без сновидений, в который она погрузилась до позднего вечера первого января. Её разбудили голоса за дверью. Позвякивала чайная посуда. Пришлось оторвать тяжелую голову от подушки. Хотелось пить, в горле было сухо. Алина спустила ноги с кровати и надела мягкие тапочки. Вышла из комнаты и направилась на кухню. Проходя мимо гостинной, обнаружила Инессу, сидящую в кресле напротив Ольги. Перед ними стоял журнальный столик, заставленный чайными приборами и пирожным. Дамы о чем-то тихо переговаривались. Заметив Алину, обе переглянулись и замолчали.
- Добрый вечер, - тихо буркнула Алина и продолжила свой путь на кухню.
- Ну надо же, - вполголоса, но достаточно громко, чтобы могла услышать Алина, сказала Ольга, - у неё парень чуть ли не при смерти лежит, а она знай себе спит.
- И не говори, - поддакнула Инесса, - если бы мой муж попал в больницу, я бы спала под дверями его палаты. А здесь я вижу лишь верх безразличия.
- Если бы Леша был моим женихом, я бы не выходила из больницы.
- Захочешь, будешь, - гораздо тише сдавленным голосом сказала мать Алексея, но Алина всё-равно услышала.
Она налила из фильтра стакан воды, выпила его залпом и налила еще. С водой она ничего не говоря прошла в свою комнату и больше в этот вечер из неё не выходила. Бросилась на кровать, зарылась в подушки и прорыдала всю ночь.
Утро Алина встретила с опухшим от слез лицом. Умылась холодной водой и приняла душ. На кухне уже суетилась свекровь. Заметив нежеланную жиличку, она презрительно фыркнула и всё же предложила ей завтрак.
- Садись, позавтракай, ты вчера даже не поужинала.
- Спасибо, мне не хочется, - отказалась Алина.
- Вот как?
- Кусок в горло не лезет, - довольно грубо ответила Алина.
Она выпила очередной стакан воды и вернулась в комнату, чтобы одеться. Она уже надевала пуховик и сапоги в прихожей, когда к ней подошла Инесса со скрещенными на груди руками.
- И куда же ты собралась?
- Туда, где я должна сейчас быть, - холодно ответила Алина и закрыла за собой дверь.
На улице было морозно и крупные хлопья снега падая облепливали собой всё вокруг. Проезжающие машины и троллейбусы с маршрутками, поверхности скамеек и крыши домов, шапки и плечи прохожих. Снег густо валил, образовывая сугробы. Никто не расчищал дорожки. Второго января все ещё продолжали праздновать Новый год. Алина пробиралась сквозь сугробы. Снег набивался через голенище сапог, норовя заморозить голени. До метро она практически добежала, топая ногами на пороге и стряхивая с себя снег. Внутри метрополитена было немноголюдно и тепло. Она села в поезд. Здесь можно было расслабиться и обдумать способы проникновения в палату к Лёше. Продумала несколько вариантов, но не была уверена в успехе ни одного из них. Занятая своими мыслями, Алина не заметила как оказалась на пороге больницы. Сидящий в холле охранник остановил её:
- Вы к кому?
- К мужу, - тихо ответила Алина.
Видимо, вид у неё был настолько несчастный, что охранник махнул на неё рукой и без лишних объяснений пропустил. Быстро поднялась по лестнице и добежала до знакомых дверей с надписью "Реанимационное отделение".
- Девушка, вы куда? - встала на её пути женщина в белом халате.
- Пожалуйста, умоляю вас, можно я пройду. Там мой будущий муж лежит, - сквозь слезы умоляла Алина, - его сбила машина, когда он делал мне предложение.
Лицо женщины оживилось:
- А, это вы про того самого Лёшу, которого привезли к нам в новогоднюю ночь с кучей переломов? Об этом романтике у нас всё отделение говорит. Мы все хотели увидеть девушку, ради которой он пошел на такие безумства. Так это вы та самая?
Такое узнавание было неожиданным и сильно смутило Алину. Она виновато опустила глаза и прошептала:
- Да.
- А почему же вы не приходили раньше? Он о вас много раз спрашивал.
- Когда он пришел в себя, меня не пустили, сказали, что только родственникам можно. А свекровь сказала, что я ему никто. А ещё мне укололи успокоительного и я почти сутки проспала.
- Бедная девочка. Надевай бахилы и халат и иди к своему Алёше. Только не долго. Пока все врачи на планёрке, можешь побыть с ним. Потом я тебя выведу, - она протянула Алине халат и бахилы, которые достала из тумбочки, стоящей у дверей реанимации.
- Спасибо! Спасибо большое! - одевая халат, благодарила окрыленная неожиданным успехом Алина.
Её провели по белоснежному коридору с множеством дверей. Здесь, за дверями палат, непрерывно пикали и жужжали аппараты. Густо пахло медицинским спиртом и лекарствами. То и дело доносился стон больных.
- Вот здесь твой жених лежит, - женщина открыла перед ней палату.
Алина вошла и содрогнулась. На больничной кровати лежала забинтованная мумия с перебинтованной головой и распухшим лицом синего цвета. Левая нога была загипсована и поднята вверх.
- Лёшенька! - прошептала Алина, не узнавая в мумии своего родного Алёшу.
К горлу подступили слезы. Последние двое суток она не прекращала плакать.