Гонориус Одоратус ещё раз посмотрел на московитов. Он не знал, как обращаться с этими двумя людьми. Кто их разберёт, этих диких людей: не то просто прислуга, не то важные лица в посольстве, особенно этот вот толстый и рыжий. Если принять за больших людей да обойтись с ними как следует, самому после неловко будет. А если обойдёшься как с челядью, а они окажутся важными лицами, то могут обидеться, а после и от губернатора попадёт: облечённый чуть ли не королевской властью, маркиз шутить не любит и как раз поколотит собственноручно.
Между тем около этой группы начали собираться любопытные. Необычные костюмы двух чужестранцев привлекли внимание гуляющих, и они стали подходить к заставе. В простом народе двое московитов возбудили ещё более толков — и никто в толпе не знал наверное, что это за люди. Кто-то решил, что это — варварийцы.
— А что это за народ такой? — спросила какая-то горожанка, державшая на руках небольшого мальчугана.
— Варварийцы? — переспросил решивший это, который, в бытность солдатом, плавал на галерах по Средиземному морю. — А это тот самый народ, который разбойничает по морям и христиан в плен забирает, а потом отвозит их по разным магометанским землям и продаёт в рабство.
— Так это, значит, они моего мужа забрали в плен или убили? — с испугом сказала горожанка.
— А твой муж кто был? — спросил солдат, поглядывая на толстую, краснощёкую женщину.
— Да мы с моря, — ответила она. — Мой муж был там рыбаком. А когда он пропал без вести, то я переехала сюда, к сестре. Так эти язычники по морю разбойничают?
— Эти самые, — убеждённо сказал солдат. — Самое разбойничье племя!..
В толпе все слышали этот разговор и со страхом и удивлением смотрели на мнимых варварийцев.
Тем временем Гонориус Одоратус обратился к русским:
— Если вы хотите видеть губернатора, маркиза де Сэн-Пэ, то я, как ближний советник его, могу провести вас к нему.
— Чего лопочет там эта важная рожа? — тихо спросил Яглина подьячий.
Но молодой человек ответил на этот вопрос товарища нетерпеливым движением плеча.
Между тем горожанка успела рассказать всей толпе, что её мужа будто бы пленили эти самые варварские разбойники, и бывший солдат авторитетно подтверждал, что действительно, эти люди и суть варварийцы.
— И лица-то у них самые разбойничьи, — заявил он, указывая кулаком на москвичей. — Особенно вон этот рыжий!
— Зачем они здесь, язычники? — раздались в толпе отдельные голоса.
— Приехали предлагать выкупить находящихся у них в плену христиан, — сразу выдумал бывший солдат.
— Убить их надо за это! — вдруг выкрикнула со злостью женщина. — Чтобы они не мучили христианского люда!
Толпа сначала опешила было от этого, но, будучи в достаточной степени возбуждена рассказами бывшего солдата о жестокостях варварийских пиратов, подхватила:
— Убить!.. Убить!..
В московитов вдруг полетели камни, комки сухой грязи и палки.
Русские, а вместе с ними достопочтенный Гонориус Одоратус и солдаты опешили от такого неожиданного нападения. Испуганный подьячий со страха схватился за длинное платье доктора и, присев на корточки, стал кричать, точно его резали.
Яглин не знал, что тут происходит, но, видя пред собою враждебные лица и не имея с собою никакого оружия, засучил рукава и стал ждать нападения.
В это время невдалеке послышался лошадиный топот, и из ближайшего проулка выехали рысью молодой человек в голубом кафтане, с длинной шпагой у бедра, висевшей на широкой перевязи, и в широкой шляпе с длинным пушистым пером и молодая смуглая дама. При виде происходящей пред ними сцены они остановились посмотреть, что тут делается. Затем молодой человек воскликнул:
— Клянусь архангелом Михаилом, да это — Гонориус Одоратус! Дядя будет доволен, если я освобожу его из рук этих негодяев!
Ударив каблуками в бока лошади, он поскакал на толпу. Спутница его, громко рассмеявшись, хлестнула свою лошадь и последовала за ним. Две лошади врезались в толпу — и последняя кинулась в разные стороны. Молодые люди, бывшие на лошадях, с хохотом бросились преследовать бегущих, и через несколько минут небольшая площадь перед заставой была пуста.
— Молодец наш офицер! — в восхищении воскликнул Баптист. — Хорошо отделал он этих негодяев! Да замолчишь ли ты, толстая собака? — прикрикнул он на подьячего, всё ещё голосившего во всю глотку.
Последний замолчал, открыл глаза и с удивлением стал смотреть кругом.
— Кто это? — спросил Яглин Баптиста, указывая на возвращавшегося шагом молодого человека, разогнавшего толпу.