ГЛАВА 14
Первый удар на себя принял юнкерский отряд на Гренадерском мосту. Сорок подростков со сверкавшими от задора глазами и чесавшимися перед первым настоящим боем руками во главе с преподавателями и подпоручиком, присланным Кириллом. Один старенький ручной пулемет «мадсен», использовавшийся как учебный в юнкерском училище. Что ж, и он теперь пригодился. Один станковый «виккерс-максим» — с запасом патронов минут на двадцать боя. Винтовки, две гранаты. «Кольты» у командиров и парочка «наганов» у офицеров. Да три автомата Федорова у солдат-«румынцев».
И эта едва ли полусотня ребят, залегших у наскоро сделанных баррикад посередине моста, должна была остановить по меньшей мере четыреста человек. Да, без толковых офицеров (ибо перебили) — но с вождями, это было сразу видно. «Вождей» нашлось немало: на Выборгской стороне все-таки организовали Совет рабочих и солдатских депутатов. Двигалась эта масса относительно организованно, лишь изредка постреливая и разбивая немногие оставшиеся целыми витрины магазинов.
И ведь никто не ждал, что здесь ударят… Но все-таки кому же в голову пришло бросить именно этот отряд сюда, невероятно близко к «фронту»? Тот самый подпоручик поклялся, что выяснит, если выживет, кто же бросил на смерть юнкеров…
— Господа юнкера, ваш долг перед Царем и Отечеством — защитить этот мост во что бы то ни стало. — Подпоручик встал во весь рост, вглядываясь в глубину улиц Петрограда. Когда же подмога? — Да, противника больше, да, противник наглей, да, у нас мало патронов, да, это наш первый бой. Но с нами — правда, с нами — бог, с нами — наша честь!
И — крики «Ура!!!» в ответ. Подпоручик, вспоминая бои под Стоходом, перекрестился, в душе надеясь, что противник отступит после первых же залпов. Все-таки не продержаться иначе… А подпоручик, Василий Аксенов, не хотел, чтобы эти подростки, у которых только-только должен был начаться первый в жизни бой, полегли здесь костьми. Мертвые сраму не имут — но и жизни-то они тоже не имут!
— Целься! — «Гвардейцы революции» уже почти подошли на достаточное расстояние для выстрела. — Пулеметный расчет, — за ним как раз засели преподаватели, — пли!
Воздух пронзили пулеметные трели, этот патронный туш подхватили винтовки юнкеров. Через мгновение им ответили подходившие восставшие…
Шальная пуля задела одного из пулеметчиков: тот завалился набок, а из его виска заструилась кровь. Несколько юнкеров обняли мешки с землей, ящики, бочки — они навсегда остались на баррикадах, не испугавшись первого боя…
Солдаты запасных батальонов отделались большей кровью. Решившие, что «детки» разбегутся при одном лишь их виде, они, не таясь, шли вперед. К тому же запасники не верили, что в случае чего их пощадят — и потому наглели еще больше. Кое-кто уже успел доходчиво объяснить, что обещания Кирилла — фальшь и что всех перебьют, как волынцев. Терять запасникам было нечего, так и так — кровь проливать.
Подпоручик, прицелившись, выстрелил три раза подряд по рядам «гвардейцев». Как минимум один человек уж выбыл из вражеского строя.
Запасники залегли, прижались к ограде моста, к тротуарам, те же, кто не успел взойти на мост, отступили назад, огрызаясь выстрелами. А «виккерс-максим» все стрелял и стрелял, поедая с невероятной скоростью патроны, так что скоро расчету придется взяться за револьверы или винтовки погибших юнкеров. Подпоручик решил приберечь «мадсен»: магазинов к нему было всего два. Чуть больше полусотни патронов. Мало. Очень мало…
Беспорядочные выстрелы, в горячке боя никто и не задумывался над слаженностью действий или о порядке. Главное — метко стрелять, а остальное — дело сто первое.
Один из юнкеров, чье плечо задело пулей, перезарядив винтовку дрожавшими пальцами, тихонько затянул песню, подхваченную всем отрядом…
Свистели пули, а над баррикадой стеной, останавливающей время и отгоняющей смерть, вырастала песня. Она рождалась тут же, на поле боя, юнкерская «Марсельеза»…
Несколько запасников отступили назад, подальше от разящих пуль берданок и трехлинеек. Но тут же раздался выкрик «Вперед, братва! Это ж сосунки!» — и все ближе и ближе к баррикадам подступали восставшие.