Однако после освобождения на рубеже 1941—1942 гг. части оккупированной территории скрывать факты сотрудничества граждан СССР с оккупантами стало труднее. Мехлис в своем выступлении на армейском совещании 6 ноября 1942 г. открыто сказал, что за время войны «оказалось много предателей»42. Хотя пропаганда пыталась представить факты коллаборационизма как «ничтожные исключения», утверждая, например, что на оккупированной территории гитлеровцы «не могут подобрать в так называемые «местные органы» людей из коренного населения», в материалах пропаганды проскакивала информация, например, о создании гитлеровцами эстонского «самоуправления». В ряде материалов пропаганды упоминалась проблема украинского национализма — однако опосредованно, в виде осуждения неких «украинско — немецких сепаратистов в Канаде», создавших там «Украинский канадский комитет», к членам которого было обращено предупреждение украинского поэта Павло Тычины: «Прочь грязные руки от Украины!».
Ввиду того что ситуация на освобожденной от оккупации территории была тяжелой в морально - политическом плане, 25 августа 1943 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О мероприятиях по усилению культурно — просветительской работы в районах, освобожденных от немецкой оккупации», которые включали в себя восстановление типографий и обеспечение населения газетами и литературой, восстановление кинотеатров и обслуживание населения кинофильмами, восстановление театров, изб — читален, областных, городских и районных библиотек, восстановление парткабинетов, направление партийных кадров.
Стиль пропаганды на оккупированной территории, которая велась в 1941–1942 гг., был подвергнут критике как несоответствовавший реалиям, особенно в части утверждений, что «немцы разрушают нашу культуру, закрывают школы, онемечивают и лишают русских, украинцев, белорусов и др. их национальной культуры». В качестве примера такой некачественной пропаганды можно привести изданную в декабре 1942 г. для оккупированной территории Украины листовку, в которой говорилось: «Фашисты хотят уничтожить большую часть населения Украины. Они издеваются над нашей историей, нашей культурой. Они хотят онемечить наших детей, принудить их забыть родной язык, свою родину, своих отцов»43. Не вполне соответствовавшие действительности утверждения (как известно, гитлеровцы приветствовали «возрождение» украинской культуры и языка на оккупированной территории) могли оказать только обратное воздействие на население оккупированных территорий. Поэтому предписывалось сделать советскую пропаганду «глубоко национальной по своей форме», а также «сдирать «национальную» маску с лица немецкой пропаганды». Предлагалось изобличать «положение, в которое поставили немцы т. н. «самоуправление», целый ряд наглых мер, специальные кино, магазины и т. п. «только для немцев», положение «восточных рабочих» в Германии, высказывания фашистских главарей о славянских народах». Предписывалось также вести пропаганду против имиджа гитлеровцев как «охранителей религии», использовать данные о разрушении гитлеровцами церквей. Партизанским отрядам в апреле 1943 г. была дана директива распространять среди населения оккупированных территорий имевшиеся данные об убийствах гитлеровцами мирных жителей, прятавшихся в церквах44.
Пропаганда противодействовала вовлечению населения оккупированных территорий в военный коллаборационизм, призывая русских, украинцев и белорусов быть «верными сынами Родины», идти в партизаны и вступать в ряды Красной Армии. Латышей, завербованных в военные формирования гитлеровцев, призывали «вернуться к своему народу». Эстонцам разъяснялось, что вступление в гитлеровский «эстонский легион» — «это самое большое преступление против эстонского народа». К религиозности эстонского народа взывали нелестные эпитеты: «Награда немецких фашистов — это клеймо Каина, это печать Иуды!»45.
Политика гитлеровцев по созданию военных формирований из представителей народов СССР объяснялась населению оккупированных областей тем, что «людские резервы Гитлера на исходе». Латышам, завербованным в военные формирования гитлеровцев, внушалось: «Для чего вы нужны немецким фашистам? Чтобы вы не видели, как они теперь грабят Латвию и чтобы вы не могли сопротивляться этому грабежу». В пропаганде по разложению гитлеровских военных формирований из представителей народов Прибалтики использовалась апелляция к историческому воинскому братству этих народов с русским народом. На создание гитлеровцами «местного самоуправления» в Эстонии советская контрпропаганда отвечала: «Это — уничтожение свободы и независимости эстонцев, это — массовое убийство и ограбление граждан Эстонской ССР немцами, это — умерщвление эстонцев голодом и нищетой». Отдельным вопросом контрпропаганды было противодействие инспирированной гитлеровцами в ноябре 1943 г. «кампании протестов» в странах Прибалтики против доклада И. В. Сталина от 6 ноября 1943 г. (о грядущем освобождении Прибалтики и других территорий СССР)46.