— Не сбегать ли нам туда? — предложил он товарищам.
— Только этого еще не доставало! — оборвал его Дженарино. — Вспомни, голубчик, что случилось с тобой в одном из таких буфетов. Пошел ты туда важным барином, а потом мне же пришлось спешить к тебе на выручку. У нас осталось всего-навсего 22 лиры, а неизвестно когда мы еще разыщем синьора Калондроне.
— А где же Таниэлло с «Прыгуном»! — вдруг спохватился Тотоно.
Оба мальчика высунулись из окна и увидели Таниэлло. Он бежал с «Прыгуном» в противоположную сторону от вагона.
— Таниэлло! Таниэлло! — закричали они ему.
Таниэлло обернулся, махнул им рукой и побежал дальше. Прошло четверть часа.
— По местам. В вагон! В вагон! — закричали кондуктора. — Поезд отходит!
Когда Дженарино и Тотоно сообразили о чем кричат, они побледнели от ужаса. Таниэлло остался на станции.
А поезд уже трогался.
— Тото! Дженари! — вдруг раздался за дверью вагона испуганный голосок.
Они поспешили открыть дверцу и Таниэлло уже на ходу вскарабкался в вагон. Руки у него были полны разных свертков и мешочков. У «Прыгуна» торчала в зубах куриная лапа.
— Откуда это у тебя? — закричали мальчики.
— Из буфета, — спокойно ответил Таниэлло. — Мы пробрались туда с «Прыгуном». Там была публика. Не долго думая я ударил в тамбурин и мы наскоро исполнили несколько номеров. Лакеи собирались меня выгнать, но я улизнул. Вовремя подскочил с протянутой шляпой к одному из столиков. Там за меня заступились и дали денег. А потом я обошел и другие столики… Мне надавали всякой всячины. Видите, сколько собрал.
И Тотоно стал вынимать из бумажных мешков пирожки, куски ветчины, сыра, мяса, яблоки и апельсины.
И Тотоно стал вынимать из бумажных мешков пирожки, куски ветчины, сыра, мяса, яблони и апельсины.
Глава XI
БР-Р-Р…
Было начало ноября. Первый снег покрыл горы белыми пятнами. Вечерние тени, таинственные и страшные, проносились за вагонными окнами. В купэ все больше темнело. Зажгли лампу, но она светила тускло. Мальчики совсем приуныли. Они озябли. Сидели, плотно прижавшись один к другому и молчали. Резкий холод пронизывал их до костей. Никогда еще не приходилось им так страшно мерзнуть. За окнами валил снег и слышно было, как выл ветер. Савойским крестьянкам было тепло. Они преспокойно болтали о своих делах и не обращали ровно никакого внимания на чужих мальчиков.
На одной из станций Тотоно сделал над собой усилие, вышел из вагона и купил в буфете несколько пирожков, кусок сыра и бутылку рома. Пришлось заплатить три лиры, но делать было нечего, мальчики умирали от голода и холода.
Ром их несколько согрел, но не надолго. К ночи стало еще холоднее и они совсем закоченели. Скоро у них застучали зубы.
Крестьянки перестали болтать. Они смотрели на мальчиков и что-то между собой говорили про них, но что именно — этого неаполитанцы не могли понять.
— Что это… с Таниэлло? — щелкая зубами через силу спросил у Тотоно Дженарино.
— Я… его толкаю, а он… не шевелится… Что с ним?
Тотоно едва разобрал, что ему говорил Дженарино.
— Тонио! Тонио! — окликнул он малыша.
Но тот не отвечал.
— Да что это с ним? — повторял Дженарино, ломая руки. Тотоно пробовал потрясти Таниэлло, но тот не подавал никаких признаков жизни.
И вдруг одна и та же ужасная мысль пришла сразу обоим мальчикам, и они громко и пронзительно вскрикнули.
Крестьянки бросились к ним, схватили маленького Таниэлло, стали его растирать, потом закутали его в теплое одеяло и влили ему в рот несколько капель вина.
Тотоно и Дженарино со страхом и надеждой смотрели на своих попутчиц, а «Прыгун» с жалобным визгом лизал свесившую холодную ручку.
Таниэлло, наконец, открыл глаза. Женщины, а затем Дженарино с Тотоно радостно вскрикнули.
Через несколько минут, закутанный в одеяло и платки, Таниэлло сидел между двумя женщинами, и они попеременно его целовали. Тотоно и Дженарино болтали без умолку. Нисколько не смущаясь тем, что их не понимают, они рассказывали всю свою историю со всеми подробностями. Швейцарки их о чем-то расспрашивали, они им что-то отвечали и болтали, болтали без конца, радуясь, что, наконец-то, могут опять работать языками.
Вдруг поезд остановился. Швейцарки быстро вскочили со своих мест, наскоро расцеловали мальчиков и, захватив свои вещи, со всех ног бросились из вагона.
Уже просвистел локомотив, когда в открытое окно шлепнулось что-то мягкое и тяжелое. Мальчики нагнулись и подняли с пола огромное толстое деревенское одеяло. Тотоно и Дженарино сейчас же сообразили, что это бросили им крестьянки. Они живо закутали в одеяло Таниэлло.