И по большей части избегать его получалось, кусались пару раз, но до серьезного не доходило. Шага с Краюхой одновременно изменились. Шага нахохлился как-то, ссутулился, видно было, как он пытается выглядеть безмятежно, даже чересчур, высунул руки из кармана, потом опять засунул, снова высунул, на лице проступило знакомое упрямое выражение. Краюха теребил горлышко бурдюка.
«Биться будем? – подумал он. – Или побоятся? Да нет, какое там побоятся, Рябой же, и пьяные, что им нас боятся, мы им не Изран. Вот перед ним он трясется, трясешься ведь, и выслужиться пытаешься, только он тобой брезгует».
Глядя на выражение лиц, подходивших, по телу у Чия прошел холодок, он почему-то ясно осознал, что сейчас ему придется бить и получать, что разойтись сегодня им не удастся. Улица была пустая и темная.
Трое против четверых, да и покрепче они, зато ноги кое-как переставляют.
– Здорово, пацаны, – Рябой небрежно дернул Чия за руку. – А ты чего не узнал, что ли.
Он приблизил лицо к Шаге.
– Тот молча поздоровался, кто-то из Ручьевских засмеялся специально громко.
– Что собрались тут? – Рябой оскалился, и Чий в этой мерзкой его улыбке всегдашней, различил на обращенной к себе стороне, мерзкий обломанный клык, такой был только у него и ни у кого больше. Может, именно из-за этого он всегда вызывал у Чия почему-то ассоциацию с каким-то зверем.
– Да так вот, стоим, думаем, вы сейчас идти будете.
Действительно животное. Что с ним кокетничать, чего мы ждем? Он почувствовал, как напрягается внутренне, Шага все еще играл, слишком бодро улыбался и слишком весело. Вроде бы бесцельно, тем временем, полез зачем-то в карман.
Повода дожидаемся. А зачем он нужен вообще, повод, в заведомо глупой ситуации. Собрались семь человек на дороге, трое из которых просто пьяные в меру, а четверо совсем пьяные, и дерзкие. И те, и эти ждут. Повода ждут, он ведь тоже просто так не станет. Как будто решат что-то формальности эти. А если его с их стороны вообще не будет, то что? Отпустить их? После всего, что уже было? Глупо все-таки как получается. Из-за чего хлестаться станем, не из-за чего. Пьяные просто. Ладно, это они глупо, мы за честь свою, это они за бражку.
Радат подошел к Краюхе и щелкнул пальцем по пустому бурдюку:
– Пить будем?
Если ты угощаешь.
Да ну ты что, у нас откуда. Бедные мы… – он хотел еще что-то сказать, но его перебил Рябой.
– Чего!!! – грубо заорал он, оказавшись напротив Краюхи.
От него пахнуло перегаром, и Чий только теперь различил, насколько Рябой был пьян: взгляд выделил его неестественно вытаращенные глаза на лице, которое он почти вплотную приблизил к Краюхе:
– Тебе бражки жалко?! Ты че наглый такой! Да ты смотри, с кем говоришь!!! Сюда ее дай…
Он не закончил. Чий смотрел, как он кричит, как закрывает и открывает рот, как шевелятся огромные белки глаз, на обломанный кончик желтого клыка.
Они кинулись на Ручьевских почти одновременно. Чий наотмашь попал куда-то правым кулаком, почувствовав, что его схватили, ударил лбом в мелькнувшее в темноте лицо, все смешалось, перед глазами поплыло, и он ощутил, что лежит на земле, и вслед за этим жесткий тяжелый удар по голове. Промелькнула некстати нелепая мысль, что он может испачкаться, и что ударили его пинком.
– Лежать тварь, убью!!! – кричали рядом знакомым голосом.
«Шага, – понял он, – надо вставать». Но у него ничего не получилось – кто-то прижал его своим телом сверху. Чий чувствовал горячее дыхание у своего уха. Одна рука его была под туловищем, и попытки опереться на нее возвращались назад болью.
Убью, сука, убь—ю—ю, тварь! Ле-ё-г!!! Тварь…
«Странно, – отметил беспристрастный голос в мозгу, – в драке ведь боли чувствоваться не должно?»
Рядом появился еще какой-то голос, незнакомый и басовитый. Чий почувствовал, что стало легко, на него теперь никто не наваливался. Он поднялся на ноги, сплюнул на землю кровавый сгусток. Кто-то убегал по улице, возился в кювете у дороги Краюха.
А рядом стояли запыхавшиеся Шага, сжимающий в окровавленном кулаке свинчатку, он немного покачивался, и за Чиевой спиной широкоплечий и кряжистый дед Кунар. Разглядывая его причудливо взлохмаченную бороду, понял, что у самого заплыл глаз, он вытер пыльным рукавом кровь с лица, облизал разбитые губы.
– Здорово тебе досталось, зубы целые?
– Чий еще раз сплюнул кровь, проверил.
– Вроде как, только шатаются спереди верхние.
Кунар заглянул в рот, посмотрел снаружи, руку посмотрел.
– Нормально, у тебя легкое все, только много, – он развернулся к Краюхе, который держался за лицо, – Пальцем?