— И не думай об этом, — прошептал Лысый, угадав мысли Дэггета. И снова занялся своими ногтями. Можно подумать, он в дамской парикмахерской.
Дэггет понял, что его рука сделала безотчетное движение — сама собой легла на пистолет. Он быстро вернул руку на место и кивнул, делая вид, что все понял. Господи, в кого он превратился! А все из-за этого расследования…
— Но ты, возможно, не в курсе, — продолжал Бэкман, — что два года назад, после взрыва самолета «Евротур», рейс 1023, Скотленд-Ярд кое-что обнаружил. Твой отпечаток!
Дэггет поморщился: это была как раз та самая информация, которую не следовало разглашать. Ни при каких обстоятельствах. Попробуйте сообщить что-нибудь подобное человеку вроде Бернарда и уж будьте спокойны: больше «Дер Грунд» никогда подобной ошибки не повторит. Да и кроме того, это был лишь фрагмент отпечатка. Потребовалось четыре недели, чтобы его обнаружить, а потом еще десять месяцев, чтобы идентифицировать. А суд еще может и не признать это как достаточно серьезную улику: отпечаток-то не целый, а лишь часть. Хотя в полиции все были уверены, что улика вполне надежная. И вот теперь этот остолоп сам все выложил Бернарду.
— Сэр, — попытался вмешаться Дэггет. Бэкман жестом остановил его.
— Мы знаем, чем ты занимался там, в отеле, в Лос-Анджелесе.
Похоже, эти слова явились для Бернарда полной неожиданностью. Он на глазах терял свою самоуверенность, нервно поглядывая по сторонам.
Бэкман продолжал расхаживать по комнате.
— И еще одного ты не знаешь, — произнес он. — В том самолете были родители Дэггета и его сын.
Курильщик и Лысый смотрели на Дэггета с ужасом. Бернард тоже вскинул на него глаза, однако в них не было ни тени раскаяния.
— Я могу сейчас оставить вас с Дэггетом наедине на несколько минут, — сказал Бэкман. Но и эти слова не возымели эффекта. Всем было ясно, что никакого акта отмщения в этой комнате не произойдет. И вообще такие вещи делаются совсем по-другому.
— Хотите мне что-нибудь предложить? — спросил Бернард, может быть, чересчур поспешно, с излишней надеждой в голосе.
— А если я не собираюсь ничего предлагать? — ответил на это Бэкман. — Если никакой сделки не будет? Может, мы просто дождемся необходимых бумаг и депортируем тебя. Самолет-то ведь был британский.
Послышался гул взлетающего невдалеке самолета. Дэггет распустил узел галстука, ему показалось, что в комнате стало еще жарче.
— Ну что, ты этого хочешь? — Бэкман произнес это жестче, чем все, что он говорил до сих пор. Смотри-ка, он, оказывается, совсем не такой тюфяк. Практики только давно не было.
Дальше он сделал еще один удачный ход — попросил у Курильщика сигарету, как будто совсем никуда не торопился. Вообще-то Бэкман некурящий, но Бернард этого не знал.
— Так есть у вас какое-нибудь предложение или нет? — прервал молчание Бернард.
В этот момент в дверь резко постучали. Курильщик подошел к двери, вполголоса переговорил с кем-то, закрыл дверь и вернулся с чемоданчиком-«дипломатом». Поставил чемоданчик на пол у самых ног Бернарда. Дэггет слез со стола.
— Это твой, — сказал Бэкман. — Посмотрим, что там внутри?
На самом деле они знали, что там. Немецкие марки. Но для чего? Что это за деньги? Оплата? Но за что?
Он не в своем уме, этот Бэкман. Чемоданчик представлял собой наиважнейшую часть всего их расследования. Что он делает?!
— Не открывай! — сказал Дэггет. — Ты что, забыл, какая у него профессия?
— На контрольном пункте проверяли, — произнес Курильщик. — Дважды. Никаких проводов, никакой взрывчатки. Так что беспокоиться не о чем.
— Может быть, его еще и обнюхивали? Проверяли ультразвуком? Такими вещами должны заниматься саперы. Мы гоняемся за этим чемоданом с тех пор, как… — Тут он остановился. Черт, чуть было не совершил ту же ошибку, что и Бэкман. Едва не проговорился…
Дэггет вытер потные ладони о штаны. Ему стало по-настоящему страшно.
— Поставь-ка себя на его место, — обратился он к Бэкману. — А что, если в этом чемоданчике взрывчатка? Ну подумай, поставь себя на его место. В лучшем случае его ждет пожизненное заключение. А так одним ударом он убирает шефа отдела К-3 и следователя по делу о взрыве самолета. Да, он станет героем на веки вечные.
— Мертвым героем, — проговорил Бэкман. Ничего он, как видно, не понял. — Сейчас никто не совершает самоубийства во имя какой-то идеи.
Он наклонился к чемоданчику и стал открывать замки.