Зарёванная Боженка, сидя по известной причине на самом краешке стула, не решилась при всех высказываться. За неё высказалась бабушка.
— А в том, дитя моё, что тут на тебя невесть какую напраслину возводят. Этой глупой девчонке, — старушка ткнула вилкой в сторону распухшей от плача Боженки, — втемяшилось что-то в голову, вот её дурацкий язык и натворил бед! Ты переехал в отцовский дом — твоё дело, а она там воду мутит. И пусть мне тут зять не встревает, — грозно обратилась бабушка к сантехнику, который, сделав своё дело, сидел тихо и даже рта не собирался раскрывать. — Я в этом доме прожила всю жизнь, а её мать знаю с рождения, и уж кому, как не мне, понятно, чего только Бронеку не пришлось с ней вытерпеть!
По этому вопросу зять полностью разделял мнение тёщи.
А та продолжала:
— Не пойди она характером в мать, её любой бы с радостью взял в жены. А так — избави Бог!
Такие номера выкидывает, что вот даже обед пропал! Уж не знаю, что она там выделывала…
— Зато я знаю! — перебил бабушку Тадик, чрезвычайно благодарный старушке за то, что провернула за него самую трудную вступительную часть работы. — Об этом и пришёл поговорить. Мама, я же просил…
— Да не говорила я, — смущённо стала оправдываться пани Халина, — она сама сообразила. Хоть я и не очень умна, да, да, знаю сама, чего уж там, но тебя, родного сына, не стала бы выдавать. Возможно, невзначай проболталась, но не нарочно.
— Ладно, пустяки. Приди она ко мне поговорить по-хорошему, все бы миром и кончилось. Так разве она может нормально, как человек? Примчалась, словно фурия бешеная, крик подняла, такой скандал устроила — не рассказать. И хотя вдова моего отца тоже не ангел…
— Ещё бы! — вырвалось у Боженки.
— …но в чужом доме стоило бы вести себя малость поприличнее, — бросив на неё злой взгляд, закончил Тадеуш. — Слышали бы вы…
Тут бабушка перебила внука:
— А сегодня она, похоже, устроила там ещё похлеще базар!
— Как? — поразился Тадеуш. — Ещё и сегодня?
— Сегодня, сегодня! — с готовностью доносила старушка на вечно досаждавшую ей внучку. — Мало показалось, так она опять туда потащилась.
— Спятила! — только и вымолвил Тадеуш.
А бабушка, обрадованная, что внук ничего не знает, поспешила его просветить:
— Опять туда отправилась и с рёвом вернулась, кажется, ей досталось на орехи и от вдовы, и от её деток.
— Бронечек! — обратилась к мужу пани Халина. — Не поженим мы наших детей. Я уже тебе говорила — не хочет Тадик, что ж, вольному воля, так объясни ты, пожалуйста, это своей дочери, никак до неё не доходит. Сам объясни, ведь она на все мои речи — ноль внимания, как горохом об стену.
— На уксус муху не поймаешь! — знай подзуживала бабка.
Вожена слушала и ушам своим не верила. Выросшая в убеждении, что мужчин надо держать в ежовых рукавицах и всегда поступать по-своему, она теперь не знала, что и думать. Все десять лет, что она прожила в одном доме с Тадиком, убеждали её в правильности жизненного кредо, впитанного с молоком матери. Да и поведение отца, тихого и покорного, говорило о том же. Правда, мачеха скрупулёзно выполняла его требования в отношении обеда, ну да она, Боженка, на месте мачехи не стала бы этого делать, уж она бы показала, кто в доме главный. А тут вдруг такие слова за столом! И ещё бабуля со своими мухами…
Боженка не выдержала:
— Не понимаю, чего вы ко мне пристали! Всю жизнь считалось, что Тадик мой жених, а теперь, когда он дал от ворот поворот, никто и не заступится за меня! Вот и пришлось самой действовать, помощи-то ждать не от кого. Родная мамуся уж меня бы не осудила, а помогла, а папочке на собственную дочь наплевать. Тадик ведь в бандитскую шайку угодил, и опять никому до этого нет дела, одна я о нем забочусь! А те бандюги пусть ещё радуются, что в полицию сразу не пошла! Не знаете ведь, какие там подозрительные дела обделывают, а туда же, все на меня накинулись…
От этой неожиданной атаки все просто онемели, лишь Тадик, уразумев обвинение, обратился к отчиму:
— Дядя Бронек, вот скажите честно — хоть раз я говорил о том, что собираюсь жениться на вашей дочери?
Честный сантехник честно ответил:
— Нет. Никогда. — Откашлялся и, немного запинаясь, повторил:
— Никогда не говорил, факт. Но ведь ты никогда и не… как это получше сказать… и не заявлял, что ни в жизнь не женишься на ней, а она настроилась, вот я и того… подумал, промеж вас все решено, и уже радовался, что избавлюсь… то есть того… пристрою, мол, дочку. А ты парень что надо, любой отец мечтал бы только о таком зяте, да и с матерью твоей мы одного мнения были. Вот как оно было, понимаешь…