Глава 2. Между ангелом и бесом
Вика прильнула к зеркалу и, шмыгнув натертым носом, припудрила темные круги под глазами. Женька тоже камуфлировалась, подкрашивая заплаканные глаза. Странно, она всегда недолюбливала бабу Таю, а когда узнала, что та умерла, даже прослезилась. Но ей легче. Она всплакнет разок и больше не вспомнит. Из Вики же боль утраты всегда выходит постепенно, словно нечто помаленьку пускает ей кровь. Вот и теперь, не выплакавшись, как следует, будет каждый день ронять слезы. Да еще и чувствовать себя виноватой оттого, что недостаточно скорбит.
─ Ты готова? – спросила Женька, за три года из пацанки превратившаяся в изрядную кокетку.
─ Иду. – Вика еще раз осмотрела себя и пригладила собранные в хвост волосы. – Пожалуйста, будь рядом. У меня все плывет перед глазами.
Они вышли в прихожую, где сгрудились люди. Гроб только что вынесли, соседи еще толпились у двери. Кто-то легонько коснулся руки. Вика оглянулась. Влад, одетый в белую рубашку и серые брюки, натянуто улыбнулся и пожал пальцы, велев держаться. Странно. За последний год они часто виделись, но дружеских отношений так и не завязалось. Влад непростительно похорошел. Вика усиленно скрывала свой недозволительный интерес, негаданно проснувшийся к нему пару лет назад.
Стоило только выйти на улицу, как разномастная толпа смазалась в тошнотворное марево. Хрустнула под каблуком гвоздика, пахнуло специфическим запахом гробового бархата, и мир с его траурным оркестром уплыл из-под ног.
Очнулась Вика в своей комнате. Рядом сидела мама, держала бутылек с нашатырем и ватку. Над кроватью склонилась Женька. Черт подери, над той самой кроватью, в которой они когда-то полуголые обнимались. Противно вспомнить! Женька потом спокойно засыпала, а Вика закрывалась в ванной и плакала, вымаливая у бога прощение. Да, она ненавидела их обеих за то, что они делали, и каждый раз говорила, что это все в последний раз.
─ Как ты? – спросила мама, похлопав Вику по щекам.
─ Нормально. А где все?
─ Уехали на кладбище. Лежи, куда собралась?
─ Я не попрощалась с бабулей.
─ Сходишь в церковь с бабой Зоей. Поставишь свечку за упокой.
Нет, Вика никогда не войдет в церковь. Она боится икон, как черт ладана. На ней слишком много грехов, а бог ведь все видит и только ищет возможность покарать.
─ Чес слово, Вик, ты делаешь из бога тирана! – возмущалась Женька, когда та занималась самобичеванием. – Христианский бог милостив.
Много она понимает! Что ей известно о боге? После того, как они «заигрались», у Вики любимый котенок умер! Это ли ей не наказание?
Через месяц после похорон бабушки, когда они как обычно собирались на свидание с мальчиками, Женька негаданно вспомнила то, что Вика предпочитала забыть. Обычно они старались избегать подобных разговоров.
─ Мы были детьми и просто играли! – едва Женька заикнулась об этом, оборвала ее Вика и отвернулась.
─ Знаешь, а ведь я была в тебя влюблена. По-правде говорю.
─ Закроем тему! Никогда больше не напоминай мне об этом.
Неожиданное признание удивило. Разве можно быть влюбленной в девчонку? Ладно эти кобели, но Женька…. Вика бы никогда не назвала влюбленностью все то, что сводило с ума, когда она болезненно нуждалась в Женьке и ненавидела, жутко ненавидела всех ее подружек.