========== Начало ==========
Двадцать лет назад
Они едва успели спрятаться в этом укрепленном бункере, когда разразилась катастрофа. Никто не мог и предположить что подопытные ксеноморфы, которых изучали в одной из лабораторий комплекса в центре колонии, могли оказаться настолько сообразительными.
— Влад, что же нам теперь делать? — глотая слезы, произнесла молодая женщина, глядя на мужа сверху вниз. У нее на руках лежала бесчувственная хрупкая фигурка дочери, кудрявые волосы расплескались по плечу матери, и свисали до пола. Если бы не мертвенная бледность изящного личика, можно было подумать, что она уснула. Через несколько часов она погибнет, спасения им ждать было неоткуда. Два дня назад запасы продовольствия в отсеке, где они забаррикадировались, начали подходить к концу, они урезали свой паек, как могли, отдавая дочери последние крохи.
Девочка как-то взяла плитку шоколадки и разломила ее на три части, отдав большую отцу
«Ты же стреляешь, значит надо кушать больше». Они заварили все двери и решетки вентиляции, оставив отверстия в которые не могли пробраться ксеноморфы. Когда утром они позвали дочь к завтраку, она спала в другой комнате на диване, то с ужасом обнаружили что рядом с ней лежит мертвый мордохват. Часть решетки была погнута и расшатана в местах, где отсутствовала сварка. Влад еще раз проверил решетку вентиляции и хорошенько ее укрепил, но было слишком поздно. Вероника так и не пришла в себя, маленькое сердечко едва справлялось с нагрузкой. Мужчина присел рядом с женой, погладил дочь по вспотевшему лбу и со вздохом вытащил из кармана ампулу.
— Нет! Этот препарат не испытан! Мы не знаем, как он на нее подействует! Я же тебе говорила, он нуждается в доработке…
— Знаю, дорогая, ты и твоя команда угробили на него целый год… Но у нас нет выбора… Или ты хочешь смотреть как она умирает?
— Нет… Хорошо… девочка моя… прости меня милая, — простонала женщина, прижав к груди голову дочери, укачивая ее на руках. Влад протер кожу спиртовой салфеткой из аптечки кожу на локтевом сгибе и прижал к едва видневшейся вене ампулу со встроенным инъектором. Коротко пшикнуло, ампула опустела, мужчина отбросил пустую емкость в угол, от игл инъектора на ручке девочки остался треугольный след.
— Препарат должен подействовать через пару часов, — произнесла женщина, внимательно вглядываясь в личико дочери, мечтая о том чтобы она наконец открыла свои василькового цвета глаза, улыбнулась и пожелала им доброго утра, — если… если расчеты верны препарат уничтожит эмбрион, не навредив организму… Права, боюсь будут побочные эффекты.
— Какие?
— Ну… повышенная чувствительность, обостренное восприятие, но пойми, это все в теории. На человеке этот препарат мы не испытывали. И еще кое-что…
— Что?
— Собаки после процедуры становились… бесплодными, полностью стерильными. Небольшая цена ради спасения жизни, не так ли? Это же ты поспешил обрадовать свое командование нашим открытием, даже не посоветовавшись со мной!
— Послушай, давай не сейчас… я бы не стал так рисковать, раз ты сказала подождать, я согласился с этим. Не знаю, кто доложил об этом наверх, но это точно не я!
— Ну, разумеется, их не волнует судьба людей, ведь это поможет создать людей с повышенной реакцией, — с горькой иронией заметила она.
— Давай положим ее на диван…
— Я лягу рядом с ней.
— Хорошо, я буду рядом, вздремну в кресле… если вдруг…
— Да, конечно…
Их маленькое убежище погрузилось в тревожную дрему, женщина то и дело просыпалась, проверяя состояние дочери, ожидая самого худшего.
— Влад… смотри, — шепотом позвала мужа женщина, тот уснул в кресле напротив, положив винтовку на колени. Он тут же встрепенулся и подошел к лежащей с краю дочери на спине, — дыхание выровнялось, сердцебиение нормализовалось… даже щечки порозовели.
Влад, упал на колени перед мирно сопевшей дочерью, отложив в сторону винтовку, дрожащими рукой провел по щеке Вероники и, наклонившись к своей жене, поцеловал ее в губы, едва сдерживая слезы.
— Получилось, — прошептал он, оторвавшись от губ любимой.
— Да… — счастливо улыбнулась она в ответ, по ее щекам текли слезы радости.
— Мам-мм, — зевнула Вероника и сладко потянулась, посмотрела на маму, потом на отца на лице четырехлетней девочки отразилось непонимание, — почему ты плачешь мам?
— Ты очень крепко спала милая, мы сильно перепугались, потому что долго не могли тебя разбудить.
— Ну, кушать же нечего, — ответила девочка, нахмурив лобик, — все, я впадаю в спячку…как… сурок, разбудите через сто лет, много через сто. — Вероника деловито надула губки, поворочавшись, перевернулась на бок, уткнувшись маме в грудь, и сделала вид что спит. Родители счастливо рассмеялись и только сейчас поняли, насколько сильно они измотаны.
— Придется придумать, как нам пополнить запасы,— хмыкнул Влад, возвращаясь в свое кресло.
— Думаешь, за нами прилетят?
— Если не за нами, так за исследованиями, на наших серверах хранится стратегически важная информация, нужно только продержаться. А пока будем набираться сил, у нас осталось еще пара пайков. Позавтракаем, и я пойду на охоту…
— Это очень опасно, мы же почти в центре улья…
— Утро вечера мудренее, спим… — твердо произнес мужчина и откинул голову на подголовник, собираясь хорошенько вздремнуть, вытянув длинные ноги. Женщина со вздохом, легла рядом с дочерью, обняв ее одной рукой, другую подложила под голову.
— Ты уверен, что это можно есть? — с сомнением протянула Лора, возя ложкой по пластиковой тарелке. В ней находилась некая склизкая масса, похожая на студень.
— Дорогая, я распотрошил ксена, не задев ни одного сосуда, достал мякоть, обработал и сварил. Это белок, ешь… нам нужны силы. Осталось всего три сухпайка, и те Вероника раскопала в своем схроне, ей тоже надо есть.
— Фу… — Лора поморщившись, с трудом проглотила скользкую белесую массу.
— Закрой глаза и представь, что это овсянка, — посоветовал Влад, с решительным видом взялся за ложку, зажмурившись, смел свою порцию, и ободряюще улыбнулся жене, мужественно подавляя рвотные позывы, — переваренная трехдневная овсянка.
— Ну ладно…
— Ой, мам, вы уже скушали папину дичь?
— Угум, — промычала Лора, проталкивая в пищевод заглоченную «кашу».
— Вкусно? — поинтересовалась Вероника, с любопытством и легким недоверием глядя на нее. У мамы лицо такое будто воспитатель заставил остывшую манку проглотить.
— Ага… — бодро поддакнул отец, думая, куда бы убежать, чтобы не заметно для всех проблеваться.
— А-а, вот вам вкусняшка, я оставила половинку, — девочка вытащила из-за спины сверточек в серебристой фольге и положила на низкий журнальный столик, стоявший между ними, — у меня еще сухарики там остались, будете?
— Нет, милая, кушай сама, — через силу улыбнулась Лора, сдерживая икоту.
— Ладно… — протянула Вероника и, напевая в полголоса какую-то песенку, вприпрыжку пошла в свой уголок играть пустыми контейнерами из-под рационов.
— Закусывай… закусывай, — через силу прохрипел Влад, отламывая пару квадратиков от плитки шоколада и подталкивая остальное жене. Зажевав неаппетитную массу лакомством, они рассмеялись, глядя друг на друга.
— Может, соли не хватает или перцу в следующий раз побольше кинуть?