— Давай не будем так горячиться, мой дорогой друг, — негромко проговорил Алеор, пересаживаясь поудобнее и вытягивая откуда-то из-за пазухи флягу с ромом.
Вид у него был спокойнее некуда. Именно с таким видом три дня подряд, почти что и глаз не смыкая, он уговаривал Редлога провести их за преграды, и в итоге добился своего. Рада прекрасно знала Алеора: если этот эльф что себе в голову вбил, то его уже ничто не остановит. Странным образом получалось, что если люди не хотели по собственной воле выполнять его просьбы, сами обстоятельства складывались таким образом, что эльф в итоге получал желаемое, и Рада была тому самым что ни на есть явным примером. Она тоже не собиралась сбегать из Мелонии, бросая семью, за Семь Преград, а в итоге Марны так сплели ее нить, что она вынуждена была это сделать, и Алеор стал ее единственной возможностью избежать казни. Может, Марна Дева и к нему питает нежные чувства, как и к моему сыну? Может, он тоже ее любимец? Учитывая, сколько событий и приключений перепало на долю Алеора, из скольких передряг он выходил живым, отделываясь лишь синяками да ссадинами, так оно, судя по всему, и было на самом деле.
— Да я и не горячусь, Алеор, — Редлог неловко пожал плечами, глаза его забегали по помещению, глядя на все, кроме эльфа. Он всегда так вел себя с Алеором: то боялся его, мялся, выворачивался и неуверенно блеял, о том, что не может выполнить ни одной просьбы, то вдруг выпячивал грудь и принимался петушиться, размахивая руками и во всю глотку вопя, что его попирают, унижают и ни во что не ставят. Но ни разу еще ни одной просьбы эльфа прямо он не отклонил, и Рада все гадала, почему же он так делает. Вот и сейчас Редлог поскреб в затылке, развел руками и добавил: — Я просто говорю тебе, что дороги за пятую преграду нет больше, ее затопило, и пройти мы там не сможем.
— Но, Редлог, это ведь не единственная дорога на запад отсюда, не так ли? — глаза Алеора сейчас походили на два граненных сапфира, острых настолько, что от одного взгляда в них порезаться было можно. Он открутил пробку своей фляги и сделал глоток, потом протянул флягу Редлогу. — Это ведь не единственный тоннель?
Редлог с опасением взглянул на флягу, облизнул губы, дернулся вперед, остановился. Словно его тащили на поводке, он очень неохотно забрал флягу из рук Алеора и сделал глоток. Рада уже успела отметить, что к выпивке странноватый мародер был крайне неравнодушен, причем гораздо больше к чужой, чем к своей собственной. Но вел он себя все равно как полуприрученное нервное животное, что больше всего на свете мечтало сбежать как можно дальше отсюда, но все-таки оставалось: то ли из любопытства, то ли из опасения, что незваные гости никуда не уйдут из его норы.
— Нет, не единственный, — вынужден он был признать с неохотой, отдавая флягу назад.
— Ну вот видишь? — улыбнулся ему Алеор. — Нам не обязательно выходить прямо за пятой преградой, мы можем выбраться на поверхность земли и пораньше. Что скажешь? Есть у тебя более короткие тоннели?
— Может и есть, — Редлог отвел глаза, вид у него был не слишком радостный. — Но они тоже могут быть затоплены…
— Насколько далеко они ведут, Редлог? — допытывался Алеор.
— Может, далеко, а может, и не очень, — завилял мародер. — Знаешь ли, никогда не знаешь, где выйдешь, куда дойдешь. Да и много их слишком, я уж и не упомню все.
— После четвертой преграды есть выход? — зазвенел голос эльфа требовательно и настойчиво.
— Нету, — с облегчением покачал головой мародер.
— После третьей? — продолжил допрос Алеор.
— Нет! — на лице Редлога мелькнула широкая улыбка, и он расслабленно взглянул на эльфа. — Вот видишь! Нечего вам пользоваться моими тоннелями, все равно никуда они вас…
— После второй? — с нажимом проговорил Алеор.
Редлог замолчал, замялся, поморщился. Рада с интересом наблюдала за ним. Словно плохо воспитанный кот он сейчас топтался перед выговаривающим ему эльфом, чесал свою бороду и прятал глаза. Лицо его было удивительно живым: оно не оставалось постоянным ни на секунду, то и дело меняясь. Такими же живыми были руки Кая: когда он что-нибудь рассказывал или говорил, руки его словно сами по себе двигались, перетекали в воздухе, добавляя к словам замысловатую пляску движений, чарующую и гипнотизирующую.
А еще Рада вдруг заметила про себя, что Редлог не мог врать. Если ему задавали вопросы напрямую, он до последнего изворачивался и мел хвостом, но, в конце концов, отвечал только правду. Хотя и мог бы соврать уже тысячу раз, ан нет, почему-то даже когда его припирали к стенке, странный мародер все равно говорил правду, даже себе во вред. И Алеор совершенно безнаказанно пользовался этим, выуживая из него то, что ему было нужно.