— Я не ужинал. Спустись со мной. Посиди хотя бы. Давай, Агата. Обсудим.
— Что обсудим, Костя?
Следующий вопрос Агата внезапно задала уставшим голосом. Не смогла быть холодной долго — опустила руку на собачью холку, а взгляд подняла на хозяина…
— Я не хотела ночью…
Сказала тихо-тихо. А когда Костя хмыкнул, тут же опустила взгляд на колени, закусывая уголок губ. Может надеялась, что это останется незамеченным, но…
Всё она хотела. И теперь ей за это стыдно. А может страшно. Боится, что он с порога затребует повторить.
И пусть соблазн-то такой есть, но чем закончится, Костя уже понял. Снова будет рыдать. Орать. Биться в истерике. Поэтому, как бы удивительно ни звучало, лучше не торопиться.
— Ты две недели бьешься о стены. По дому даже не ходишь. По территории. Здесь тебе ничто не угрожает. Конечно, тебе сложно. Ты сама себя накрутила…
Костя изрек, Агата снова горько усмехнулась. Вероятно, ей было, что ответить. Но она не стала. Пожала плечами. Отвернулась к окну.
— Поехали покатаемся…
Реагируя на следующее очевидно внезапное предложение, снова посмотрела Косте в глаза с сомнением. Замерла. Ждала…
— У нас всё отлично получалось, Агата. Я хочу так же.
— Так же не будет.
Снова ответила тихо. На сей раз взгляд не отводила. Но и Костя свой не спешил. Оба были уверены в своей правоте. Наверное, в этом вся суть. Оба считают жизненно необходимым для себя не сдавать назад. Ему плохо без неё. Ей плохо с ним. Он в более выгодном положении Очевидно, что они не на равных. Но только последний идиот этим не воспользовался бы… Костя так считал…
— Замочек, — Костя окликнул, Агата скривилась, мотая головой. Не нужно к ней так обращаться, он допёр уже. Но ему-то хотелось… Реально хотелось, чтобы как раньше.
Чтобы на постоянной основе как в ту ночь, когда она впервые сюда попала.
Чтобы от нее исходил восторг. Чтобы она была открыта на максимум. Чтобы обожала его. А он наслаждался тем, как от неё невероятно кроет. Без оглядки на кого-то или что-то. Без мыслей о реальности множества проблем.
— У меня ничего не было с Полиной. Я уже не раз говорил. Мне нужен был брак.
Агата почему-то улыбнулась. Несколько секунд смотрела на свою раскрытую ладонь, потом снова на Костю:
— Ты бы знал, как бы я хотела, чтобы ты женился на своей Полине, Костя. Ты бы только знал, как я жалею, что к тебе полезла. Ты сделал мне очень больно. Я тебе не верю. Я знаю, что ты обманщик. Что ты трахнешь любую, если захочешь. А она — слишком красивая, чтобы ты не захотел. Но проблема же даже не в этом… Я просто очень хотела бы, чтобы ты женился на своей Полине. На ней женился, а от меня отстал. Я устала от тебя. Я хочу в свою жизнь. Мне ничего от тебя не нужно. Я не виновата, что ты придумал себе, что втюрился…
— За что ты там так держишься, Агата? — слова Агаты конечно же задели. Наверное, только её слова раз за разом и задевали. Только не гасили упрямство, а разжигали сильнее…
— За твое отсутствие.
Как и очередной ее ответ.
Заставивший шумно выдохнуть, потянуться к волосам, провести, отвернуться на какое-то время, чтобы не сорваться. Продышаться. Снова посмотреть на нее…
— Я не был ни с кем, пока был с тобой. Я собирался жениться на Полине. Мы играли на публику. Секса не было. Я блять ее тронул три с половиной раза, а ты меня распяла за это…
— Я распяла тебя за ложь! Скотина…
На последнем слове из глаз Агаты полетели искры. Синхронно с тем, как заводиться начал Костя, то же случилось с ней. Оба понимали, что надо притушить. Но оба слишком устали биться в то, что считали возведенной другим стеной.
— Я ни с кем не спал. Ни с кем я не был. Я не кролик, чтобы трахать, кто под руку попадется, в обеденный перерыв в нужнике. Или как ты себе это видишь? Я через ночь торчал в твоей конуре. А иногда и без перерывов. Когда не был у тебя — работал или отсыпался. Ты блять женщина или как? Вы же чувствуете это всё… Ты думаешь я хоть ради кого-то так гонял бы?
— А я тебя просила? — Агата сказала громко, почти что крикнула. Закрыла глаза, выдохнула. Явно решила, что так нельзя. Явно решила, что больше не хочет быть истеричкой. — Я разве хоть о чем-то тебя вообще просила, кроме как не врать, Костя? — поэтому дальше уже шепнула.
Смотрела на него. Ждала.
У Кости же только желваки по скулам и огромное желание в принципе не разговаривать. К кровати придавить. Рот заткнуть. Перевести в горизонтальную плоскость. Ночь доказала, что там у них всё без изменений. Полная гармония. Одна беда — только в минуты, когда у нее выключается башка.
— Я могу уйти? — ответа Агата не дождалась, спросила сама. Спокойно. Спокойно же восприняла Костино:
— Нет. Уйти ты не можешь.
— По дому передвигаться? — задала следующий вопрос. Не могла не видеть, что Костю это злит. Потому что он не дурак. И что дальше будет — понимает. Не совместный ужин. И не покатушки. Она ставит его в положение человека, который нихуя не держит слово или…
— Можешь.
Он сказал, Агата кивнула.
Встала, снимая руку с головы собаки. Обняла обеими себя за плечи, приближаясь к нему и к дверному проему. Остановилась чуть сбоку. За шаг. Смотрела сначала перед собой, потом повернула голову и чуть подняла подбородок.
— Я больше не буду с тобой спать. Не хочу себя ненавидеть потом и слезами обливаться.
— Агата…
Костя сжал пальцами ее руку.
Попытался потянуть на себя, сделал движение головы в сторону ее лица, но Агата увернулась, глядя с ненавистью куда-то в коридор.
Снова взяла себя в руки довольно быстро. Посмотрела в глаза.
— Надо было жениться на Полине. Ты прогадал. Я — неблагодарная. Я не оценила.
Сказала спокойно. Вывернулась, вышла в коридор. Следом за ней — Бой.
Костя же следил, как, продолжая с силой сжимать кожу, Агата идет до одной из соседних дверей, заходит, закрывается…
В очередной раз выдохнул, достал из кармана новый чехол с побрякушкой. Хорошо, что не попытался «подкупить» даже — просто в рожу бросила бы.
Отшвырнул на кровать, подошел к окну, дал себе указание мысленно досчитать до десяти, чтобы немного успокоиться. Потому что выглядит всё, как безысходность.
И это его дико бесит.
Глава 6
Лето выдалось довольно жарким. Будь Агата дома — маялась бы духотой. Давно хотела установить кондиционер, но, как всегда…
Правда сейчас была бы не против маяться духотой телесной, а не душевной. Эта хуже. Теперь Агата знала точно.
Дом Кости, несомненно, был в миллион раз комфортней её «конуры», как ласково квартиру, в которую катался, как на работу, назвал Гордеев. Но весь этот комфорт — пшик и фикция, если на душе гадко.
Агате по-прежнему было так.
С тех пор, как она сменила спальню, прошло десять дней. Больше «шаги навстречу» Костя не делал. Появлялся дома даже не каждую ночь. К ней не лез. Игнорировал. Агата хотела верить, что так он смиряется — план не сработал. От «жены» больше дискомфорта, чем пользы. Уже и не то, чтобы очень интересно… Поднывает, как болячка, от которой хочется побыстрее избавиться…
Если всё так — это прекрасно. Рано или поздно выселит так же, как привёз. Выбросит нахрен. Даст жить.
А пока…
— Тебе идет солнечный свет, сестрёнка…
Агата вздрогнула, поворачивая голову, открывая глаза…
По дорожке к ней, сидевшей на садовой качели, шел Гаврила.
Агата следила, как он приближается, не чувствуя ни особого страха, ни большой радости.
Она начала выходить из дома с его помощью.
На следующий день после того, как Агата перебралась в новую комнату, в дом снова приехал Гаврила. Постучался в спальню, предложил вдвоем прогуляться с Боем.
Первым желанием, конечно же, было отказаться. Но Агата справилась с собой. Нашла силы. Попробовала… Не для привыкания. Просто глупо отказываться. Раз в передвижении по территории она не ограничена — её надо изучить. Костя явно не боится, что она полезет через заборы. Потому что и дом, и поселок — охраняемы. А у неё ни телефона, ни денег, ни пойти ей некуда. Но всё равно лучше знать.