- Не смотрите ему в глаза. - сказала Баба Яга. - а то будет вам потом по ночам являться. Мертвые ищут живых, не только потому, что скучают по прежней жизни.
- Все готово, - сказала Ягая, выглядывая из жарко натопленной бани.
- Неси ее сюда, - проворчала старуха, шагнув за порог, низко склоняясь под притолокой. - Дышит ли еще царевна?
- Дышит, - мрачно ответил Арани, шагавший вслед за ней.
Девушка лежала в его руках, как поникшее невесомое крыло. Арани всмотрелся в белое запрокинутое лицо, и чуть не застонал от сердечной боли. Он бы нес ее до края Земли, если только понадобилось, без отдыха и сна. Лишь бы она снова открыла глаза, только бы посмотрела на него. Сказала хоть слово.
«Хочешь, брани меня. Хочешь - не разговаривай. Только бы ты вновь посмотрела вокруг, улыбнулась», - думал Арани. Он готов был кричать, трясти ее, чтобы разбудить, но понимал, что толку от этого будет немного.
Арани вспоминал, как она смотрела на него, будто издалека, как говорила. Ее голос, летящий, словно горный ручей над бездной, возвышался и звенел.
Не будет больше песен у костра. Не будет споров и долгих бесед. Ничего не будет. Царевна умирает у него на руках. Если бы он мог отдать свои силы, всю жизнь свою за жизнь этой девушки! Огонь жег грудь изнутри. Еще миг, и пламя вспыхнет и сожжет все вокруг.
- Ну, где ты там? - недовольно спросила Баба Яга. - Нельзя терять время.
Арани вошел в баню и осторожно положил девушку на полок.
- Ягая, быстрее! - крикнула жрица, заправляя рукава рубахи и склоняясь над безжизненной девушкой.
Ягая влетела в баню стрелой, поставила на полку все, что требовалось, и встала у царевны в ногах, готовая придти на помощь.
Медная ступа, горечи горсть,
Травы и корни - все в горшок брось.
Мертвому миру спать вечным сном,
Ну а живым возвращаться в свой дом...
Жрица шептала над царевной тайные слова, а руки летали над неподвижным телом, призывая душу вернуться в теплый мир, где царствует солнце.
-В Окияне-море пуп морской. На том морском пупе - белый камень Олатырь, на белом камне Олатыре сидит белая птица. Летала та белая птица по городам и селам, залетала та белая птица к девице, садилась на буйную голову, на самое темя, железным носом выклевывала, булатными котями выцарапывала, белыми крыльями отмахивала призоры и наговоры, и всякую немочь за синее море, под белый камень, под морской пуп.
- Перепечь бы тебя, царевна, да боюсь, поздно уже, - проворчала Баба Яга.
- Она будет жить? - сдавленным голосом спросил Арани. - Говори, будет?!
- Не кричи, не поможет, - спокойно ответила жрица и покосилась правым глазом на парня, левое око было обезображено бельмом, и смотрело внутрь себя, а не наружу. - Она сейчас не здесь, не докричишься. Я пойду за ней, а вы стойте и ждите.
Баба Яга закрыла глаза, выставив череп со сверкающими глазницами перед собой над бездыханным девичьим телом, и начала бормотать что-то тайное, мрачное, протяжное, как журчание подземного потока.
Ясен, что сидел в уголке, все думал о том, что это, наверное, по его вине все беды. Всегда он притягивал к себе все плохое. Его счастливая доля ходила где-то слишком далеко, и все, кого он знал, встречали в пути несчастья.
Царевна стояла посреди поля и босыми ногами ощущала тепло нагретой солнцем земли. Только вот самого солнца не было видно. Небо пасмурное, сумеречное, было подернуто дымкой серых облаков. И поле казалось пустым. Не колосилась здесь рожь, не цвели васильки. Пожухлые травы никли к самой земле. Ни ветерка, ни звука вокруг. И все же казалось, что кто-то находится здесь, наблюдает и ждет. Инаре стало страшно. Царевна попробовала найти тропинку, блуждая в сумерках, но поле казалось бесконечным, а сухие травы хлестали девушку по босым ногам, как колкие плети, жадно хватали, пытаясь удержать.
- Мама! - прошептала Инара, остановившись вся напряженная, как натянутый лук, готовая бежать, куда глаза глядят.
Невозможно докричаться до тех, кто ушел навсегда. Но отчаяние не слышит доводов разума. И ты молишься тому, во что минуту назад не верил. И зовешь того, кого нет на этой земле.
Девушка заметалась, путаясь в длинном подоле, раздирая в кровь свои ноги о колючки и острые камни, плакала, как потерянный ребенок, забывая утереть слезы. И вдруг остановилась, вглядываясь в полумрак. Темный силуэт стоял на краю поля со светочем в руках. Инара пригляделась внимательнее, и мрак начал понемногу рассеиваться. Когда одиночество сводит с ума, будешь рад всякому человеку. Инара подхватила длинную юбку и побежала навстречу теплому, зовущему свету. Теперь она увидела, что перед ней стоит женщина в простом платье, ни слишком старая, но и уже не слишком молодая. Волосы скрыты платком. Обычная женщина. Но во взгляде ее была многолетняя мудрость и сострадание.