А там и вовсе – до остановки подать рукою...
Замечаю на трассе автобус, да еще в нужном направлении: поддаю скорости на грани невозможного.
Буквально среди последних пассажиров влетаю в салон.
Ныряет за мной и Ерёмов.
Протискиваюсь между рядов – живо запрыгиваю ближе к окну.
- Ты чё удумала? – рычит, словно зверь (так и не присаживаясь; уцепился руками в спинки кресел по бокам). Вынужденно сдерживается в рамках приличия.
- Ничего. Езжай дальше! – гавкаю я.
- Пошли в машину, - тихо, смиренно, но приказным тоном.
- Я с таким уродом – никуда не пойду! - сплюнула желчь в лицо. Глаза в глаза. Взоры сцепились.
Дрогнул автобус – и неспешно покатился по своему маршруту.
Тягучие, бешеные минуты молчаливой перепалки, пристальных взглядов, не моргая. Прожевывает эмоции, матерные слова Григорий.
Еще миг – и нервно цыкнув, но, так и не сказав ни слова, сделал разворот – по проходу, да к водителю вышел.
Взвизгнули шины, тормозя…
Исчез. Ушел, не оборачиваясь. Вот и отлично.
Одно «Е» ... я всё же пережила.
------------------------
Глава 5. Свои, чужие
------------------------
***
Добраться домой. Принять горячий душ, взять самое необходимое - и отправиться в отделение, к Фирсову.
- О, пропажа наша! – искренне обрадовался мне Макс. Выставил стул из-за стола, жестом пригласил присесть. – Чай?
- Ага… - подчиняюсь.
- Где шастала целый день? - косой взгляд из-подо лба, колдуя над чашками. – А то я уже переживать стал. Ребят хотел дергать.
Печально усмехнулась.
- Ох, - качаю в негодовании головой, вспоминая сегодняшний день: думаю, за него меня Фирсов по голове не погладит. Шумный вздох: - Где шастала? Да со свободой прощалась.
- Ой, да брось ты! – скривился недовольно. Разворот – и оперся спиной на шкафчик. Размешивает ложкою сахар. Взгляд на меня. – Справимся! На, - протянул кружку.
…
Ну да, справимся. Куда деваться?
- Что там Грановский? – дую на кипяток. – Придумал что-нибудь интересное?
- Шутишь? Без тебя у него на это дело совсем не стоит... Это же Андрюха! Забыла что ли? Без пинка или злости этот человек – полный ноль: как с гуся вода, ни до чего нет интереса. То ли, когда его завести!
- А на прошлом выезде мало задора было что ли? – смеюсь.
Почесал затылок. Развел руки в стороны.
- Наверно. Может, думает, что это так: подразнила и исчезнешь.
- В смысле? – нахмурилась я.
- Ты же не думаешь бросать это дело?
- Ну-у… - растеряно тяну. - А, вообще, как ты это всё представляешь? Мне же нельзя: посторонний человек.
- Я к чему и веду, - ухмыляется Фирсов. – Поговорить надо с Заболотным. Чего-нибудь да придумает. Раз такое дело, да и тебе бы оправдание, чего здесь торчишь.
- Ну, да…
- Кстати, что с нынешней работой? Как, где сейчас?
- Да уволилась сегодня… Какая работа с Евсеевым?
- А жить на что?
- На пособие… - «по инвалидности»… не осмелилась договорить я.
Поморщился от неловкости и печали Макс.
- А они такие большие? – тихо, грустно пробормотал в попытке пошутить.
Смеюсь:
- Спасибо и на этом…
Кивает головой.
- А лекарства?
- Что лекарства?
- Сильно дорого всё?
Хмыкнула:
- А ты как думаешь? – язвлю. Смолчал. Немного помедлив, добавила: - Но ничего, все как-то живут, и я проживу…
***
- Фирсов, мать т***! Вот ты где! – влетает к нам в кабинет без стука Грановский (замер на входе).
- А где мне еще быть? Не у тебя же! – смеется Макс.
- Балашо-ова! – ядовито протянул Андрей, округлив очи. – И ты здесь?! – улыбается. Ухмыляюсь на эту нашу «пылкую дружбу».
- Всё никак не изгонят тебя отсюда! – продолжил тот.
Хохочу.
- А ты, небось, первый выстроился провожать! И Заболотному жалобу подал.
Нахмурился.
- Стоп, я не понял, - шаги ближе. – Ты чего тут, работать собралась?
- А тебе жарко со мной, да? – ехидничаю.
Заикнулся от такого откровенного намека, даже побагровел враз. Но затем миг – и, полностью осознав, что дразню, злобно махнул на меня рукой:
- Ой, ты как всегда! Между прочим, мне больше не до тебя!
- Ну, и слава Богу! А то я уже переживать стала!
- Ох, ох! – паясничает. Но буквально секунды – и тотчас насупился от раздражения: – КОРОЧЕ! – и вновь взмах руки, - вы меня вообще сбили! Не за тем я пришел! Фирсов, одевайся! Опять труп!
- В смысле? – оторопели мы оба. Ошарашенные взгляды на товарища.