- Хорошее, конечно, предложение, но - нет, - шумный вздох. Черство, отчасти грубо: - Откуда вообще такие мысли? Я что тебе... предлагаю отдаться за эту папку? Я же сказал, что пошутил тогда - и причем неудачно. Всё? Вопрос решен?
Глаза в глаза. Напряженное молчание.
Но вдруг - разворот и, махнув в мою сторону рукой, - гаркнул:
- Короче, сама решай. Хоть шубу еще напяль, вон, - кивнул головой в сторону гардеробной, - выбирай! Мне по х** уже. Определяйся - и приходи. Мы в соседней комнате.
...
Скрылся за дверью.
Вот с**ин сын. Да и сама я дура... чего припёрлась? Что делать - даже не знаю. Раздеться - чтобы поржали, или наплевать на всё - ноги в руки и домой? А вернее, вызвать такси - и в отделение, к Максу или в дежурку.
Черт дери, а!
Но...а если не врет, если есть что-то важное, полезное? Ради девушек, уже ушедших, и новых, которых спасем. Ради того, чтоб навеки засадить Евсеева и его подражателя...
Черт! Черт! ЧЕРТ!
Не мог же Еремов меня так обмануть, развести? Ведь ради чего? Ради унижения? Но что я такого мерзкого ему сделала? Тоже унизила? ...тогда в автобусе?
Или что?
Или «мусора», «менты» - не люди, и за все измывательства над ними только честь и хвала?
Бред.
Решаюсь. Резво бросаюсь на выход. Через коридор к двери...
Буквально нос к носу. Молодой человек, по пояс замотанный в банное полотенце.
Узнала.
- Боря? - растеряно шепчу.
- О, Тамара! Красавица наша! - казалось, вполне искренне. - Чего еще одета? Там уже все заждались!
Похолодело, сжалось у меня всё внутри от страха.
Молчу, не знаю даже, что ответить. Лишь идиотически моргаю.
- Я это... - наконец-то набираюсь смелости нарушить тишину (ответить на его выжидание).
- Что? - заботливый взгляд в глаза, приблизился (на мой шепот).
- Ну, мне же нельзя... - пытаюсь сыграть на его чувствах.
Смеется, добро так, понимающе:
- Так ты и не парься. Так посидим, пообщаемся. Чай попьешь вместе с нами, да баранки погрызешь.
- Баранки? - удивилась я.
- Баранки, печенье, бутерброды, всё, что найдешь, - хохочет.
- Борь, - решаюсь на главное. - Вы и вправду нарыли что-то интересное на подражателя Евсеева? Или что?
Оглянулся на дверь, словно ища кого-то взглядом. И вновь глаза в глаза.
- А что, не показал?
- Кто, что?
- Ну, Гриша - папку. Там куча всего. Странно, как ваши не наткнулись на это. Хотя... чего это я? - ржет.
Кривлюсь недовольно.
Тут же пресек себя, завидев реакцию.
- Прости. Виноват. А подражатель он, или не подражатель, - вполне серьезно продолжил, - это уже вам искать, решать. Но то, что у них связь странная, то это точно.
- Связь?
- Да. Дела какие-то мутные. В общем, пробивать инфу надо, и не по одному пункту.
Замерла я, задумавшись.
Черти что. Значит, правда? Папка существует? Как информация, как и сам подражатель? Хоть что-то толковое в этом сумасброде...
И что теперь делать?
Подыграть? В рамках приличия, конечно. Но... продаться?
Мать т***!
- Борь, - вновь отваживаюсь, странным образом доверяя ему.
- Что?
Глубокий вдох для смелости. Прячу взгляд, стыдясь слов:
- Вы меня зовете туда, чтоб посмеяться, да?
- ЧЕГО? - невольно захохотал от удивления.
Не поднимая глаз:
- Ну как? Я же тоже - в каком-то смысле, мусор...
Откровенно заржал. Внезапно движение - и обнял, как-то по-братски, за плечи; притянул к себе - носом невольно уткнулась ему в грудь.
- Тамарочка, дурочка ты моя, - слегка закачал меня из стороны в сторону. - Как десять лет назад мы все тебя любили, так и сейчас, не смотря ни на что.
Обмерла я, огорошенная услышанным. Глаза выпучила, страшно даже вздохнуть.
- Так что, - продолжил, - не дури голову...
Отпускает, отстраняет от себя - несмело поддаюсь движению. Но взгляд поднять еще не решаюсь.
Не могу поверить своим ушам.
- Это я, дурак, тогда тебя не признал...
- В смысле? - сухо, едва слышно шепчу.
- Что?
- Любили... любите?
- А ты посмотри на свою мордашку, - кивает на меня. Ухмыляется. Схватил за подбородок и подвел голову вверх. Глаза в глаза. - Как такую не любить?
Взволнованно сглатываю ком неловкости.
- Да и потом, - продолжил, выпуская из хватки, - молодая, строгая, принципиальная, честная, смелая, справедливая: не милиционер, а картинка! Сказка! Светлый образ служителя правосудия! По-моему, там у каждого на тебя флагшток стоял. ...прости за грубость.
Печально хмыкнула: старая песня, как и мелодия к ней. Скривилась я в горькой ухмылке.
- Да... Все вы так пели, - откровенничаю в ответ. - Все, пока ваше дело не попадало мне на стол. И тогда вместо любви до гроба - ненависть животная, желая шею скрутить. Мат, угрозы. Не раз били, не раз пытались изнасиловать. Хороши кавалеры - пока не мои.