Обмер на миг, вкушая нежданную прямоту. Хитро прищурился. Хмыкнул. Взгляд в глаза:
- Перед тобой разминался, - мурашки тотчас побежали по моему телу, заново старые раны бороздя. - Хотел, чтобы было всё на высоте, - продолжил. - А вот ты, Балашова, разочаровала меня. Очень разочаровала. Подвела... Постарела, поглупела. Вместо дела - дурью занялась.
- А может, я устала бегать: за тобой, от тебя? - с вызовом уставилась и я в очи, выровнялась. - А, Евсеев? Что тогда? Не без твоей помощи - нет сил больше на кроссы.
Короткое движение - и тотчас впиваюсь дулом ему в грудь.
Ухмылка. Впервые... искренне, победно улыбаюсь, наслаждаясь дурманным превосходством.
Обмер, ошеломленно уставившись на ствол...
Несмело ослабил хватку. Еще миг - и тотчас заметались взгляды, заплясали по сторонам, просчитывая варианты, как устранить угрозу.
В момент отдаляюсь, силой выдираюсь из его рук, живо пятясь, - не сопротивляется. Взгляд не отрываю ни на секунду. Замираю в пару метрах.
Уверенно обхватила пистолет обеими руками и злорадно залилась широкой улыбкой:
- Вот и всё Евсеев: либо ты, либо я.
Секунды мыслей, рассуждений, скрытой паники - и вдруг захохотал цинично:
- Ты не выстрелишь, - осмеливается на яд. - Тебе самой же невыгодно...
- С чего это? - удивленно вздернула бровями.
- С чего? - победно ухмыльнулся (откровенно наслаждаясь своим умением склонить жертву к "правильному" диалогу): - А с того, что тогда узнаешь правду, - словно удар, слова. - Правду, которая тебе будет... вовсе не по нраву.
- Да неужто? - храбро рублю в ответ, с небывалой дерзостью (а на душе - кошки).
- Да... - едкое.
(а сила всё больше и больше прибывает в руки, сердце отчаянно колотится, и рассудок требует скорей всё завершить)
- И какую же? - поддаюсь.
Хохочет Анатолий:
- А ты не догадываешься?
- Нет, - лживо улыбаюсь.
Жуткий, до дрожи, мерзкий смех. Поморщился лукаво:
- Ничего этого вокруг, - вдруг завертелся на месте, смело, самоуверенно (пули не страшась), развел руки в стороны. И вновь взгляд мне в лицо, не унимая веселье: - ... НЕТ, - стеганул ужасом.- Да, ты выжила! - кивает головой. - Выжила: я тебя упустил. Однако... и не вернулась обратно. Всё это, - водит, крутит пальцем около, - сумасбродство... Вымысел. Больные фантазии... под действием препаратов, наркотиков. Умо-поме-шательство.
Глюк.
Заледенела, окоченела вся изнутри. Еще миг - нервно сглотнула скопившуюся слюну. Замотала отрицательно я головой, отбрасывая мысли. Позорно безмолвствую.
- Не веришь? - вновь заливается жалящим хохотом ублюдок. Шаг ближе, отчего я машинально дернулась, отступая ровно на то же расстояние. - И боишься... Всё ещё меня боишься, - иронично, упиваясь своим господством, ухмыляется гад. - Но это всё призрачно. Тамара. Всё это - выдумка твоя, - качает в негодовании головой. - Даже я - вымысел. Так что... пока ты не выстрелила, пока не прервала мое видение - пока все еще можешь надеяться, что мои слова - ложь. Хочешь стрелять? Стреляй. Мне от этого ничего не будет. А вот ты - свой мир потеряешь. Своего выдуманного Еремова, Кузнецова. Кто там еще был? Ах, да! Фирсов, Грановский. Последний вообще молодец: перестал быть скотиной. Но лишь на время, да? Странно еще, почему ты мужа своего... прогнала.
Поежилась я от ужаса, горло сдавил страх, запекло в груди.
- Я не верю тебе, - жестко, злобно, хоть и сухо, не столь категорически...
Пожал плечами. И вновь зашелся диким, гортанным смехом Евсеев. Шаг ближе - но я стою уже твердо на месте: страх - страхом, а решение принято, налилась я им сполна - не шелохнусь.
- Стреляй! - гаркнул вдруг. - И разрушь всё к чертовой матери! Сотри иллюзии! Узнай правду... Хлебни горькую сполна.
Еще шаг (его) ближе.
Да так, что дальше некуда: действительно, либо он, либо я.
- Прости, Евсеев. Но мне уже - всё равно.
...зажат курок - взвизгнула пуля.
Глава 24. Хищники и жертвы
Глава 24. Хищники и жертвы
***
Зажат курок - взвизгнула пуля...
Рухнул. Грохнулся на землю передо мной мой демон. Конец эпохи. Тиран пал.
Но что теперь остается мне? Что дальше?
Несмело опуститься на землю рядом. Взгляд в окаменевшее лицо с ледяными глазами.
А что если не врал? Что если этот мир - больная выдумка, галлюцинация, фантазия? Что если я все еще в коме, или в бреду? А может, и вовсе умерла? Что если из морга меня никто живой не возвращал обратно?
Несмело потянуться к нему рукой, но так и не отважиться коснуться.
А если он исчезнет? А если это - сон?
Но не решусь сейчас - и уже никогда не узнаю точно.
Отчаянное движение - прилипла пальцами к шее, выискивая пульс, словно и здесь Евсеев может обвести меня вокруг пальца. Но кровь не вальсировала в жилах. И сам не дрогнул, не отреагировал супостат. Ничего. Один - ноль,