Выбрать главу

Мы уже легли спать, когда раздался торопливый стук в окно. Мама вышла в сени, вернулась с Колькой Думовым и незнакомым парнем. Он оказался секретарем комсомольской организации Андреевки. Оба были залеплены снегом и сильно возбуждены. Колька с порога начал:

— Петька, поднимайся! Поедем в Андреевку, там наших кур жрут.

— Кто жрет? Что ты мелешь?

— Нашлись сволочи... Да ты собирайся! Надо еще за хлопцами зайти. Поторапливайся, а то там все косточки подметут. Вон Васька говорит, что еще засветло пьянка началась...

Мама с тревогой смотрела на собирающегося Петьку и посоветовала не очень требовательно: «Сынок, вы смотрите там не наделайте чего худого. Не связывались бы... Они теперь никого не признают, ни с кем не считаются...» Выходя, Петька бросил:

— Не бойтесь, мама. До Москвы дойдем, а правду найдем.

О том, что было потом, я узнал из рассказа старших и теперь восстанавливаю слышанное.

На ноги были подняты все байдановские комсомольцы. За час они собрались у колхозной конюшни, где стояли пароконные сани, готовые в дорогу. Бесилась пурга. Лошади и люди были белы от снега. Девчата, узнав о случившемся, плакали от обиды. Слышались голоса:

— Да что же это такое! Отцы головы кладут на фронте, а они что делают!

— Ничего, девчата, мы их сейчас тряхнем, подавятся!..

Через полчаса комсомольцы уже въезжали в Андреевку, спящую и забураненную. Лошадьми правил андреевский парень. Свернули в проулок, и в самом конце его сквозь завесу бурана проглянули освещенные окна дома, в котором жил председатель сельпо Калинский. Сани остановились. Сквозь двойные рамы слабо долетали звуки баяна, слышались пьяные голоса. Чувствовалось, что гулянка уже подходила к концу. Ворота были заперты. Кто-то из ребят перелез через забор и открыл калитку. Вошли во двор. Возле крыльца стоял разбитый ящик, в который утром байдановцы укладывали курьи тушки.

Окна, выходившие во двор, не залепило снегом. Можно было рассмотреть компанию. За столом, кроме хозяина дома Калинского, восседали заведующая сельмагом, участковый милиционер и еще несколько человек. Колька Думов поторкал легонько дверь — заперта. Андреевский парень зашел через сарай в сенки и открыл ее.

Колька первым влетел в комнату, за ним толпой ввалились остальные. Шибанул запах водки и курятины. Опешивший хозяин и гости повскакивали с мест, широкоплечий Колька встал посередине избы, заложив руки за спину, расставив ноги. Калинский, поколебавшись секунду, вынужденно заулыбался и широко повел рукой:

— А... Комсомольцы!.. Прошу за стол!.. Чем богаты...

Колька прервал его:

— Видим, что богаты! Да богатство у вас краденое. С гадами пировать не собираемся.

— Чего ж вам надо тогда? Кто вас сюда звал? — изменил голос хозяин.

— Так вот, слушайте! — продолжал Колька. — Вы нам заплатите за слопанных кур по рыночной цене. Это, чтобы мы могли купить. Дадите своих денег на все расходы. Если это вас не устраивает, мы сейчас же всю компанию разденем и отвезем в поле опохмеляться. Буран да мороз — они любят голеньких... А потом будем говорить.

Милиционер выхватил наган и заорал: «Марш отсюда, хулиганы! Плакать будете!» Но никто из ребят не дрогнул. Калинский взял милиционера за руку, придавил ее вниз. «Не горячись, мы мирно договоримся...» Он глянул на жену, показал глазами на сундук. Та нехотя открыла крышку, долго рылась на дне и, наконец, подала мужу тугой белый сверток. Калинский развернул тряпку — все увидели толстую пачку денег. Он разделил ее пополам и протянул одну половину Кольке: «Думаю, хватит?» Колька не стал считать деньги, передал их через плечо девчатам и ответил Калинскому: «Для начала нас это устраивает. А теперь верните ящики с подарками, какие остались. Мы сами их отправим...»

Спустя полмесяца байдановцы получили благодарственное письмо от бойцов воинской части, которая гнала фашистов от Москвы.

Я — СВИНОПАС

Мама работала свинаркой, а в войну еще пекла хлеб дома для колхоза, весной ходила сеять, летом полоть, а осенью убирать урожай. И одна она не могла управляться со всей работой. Свиней пас я, хлеб заводила и пекла бабушка.

Поздно вечером мама возвращается с поля, заходит в свинарник, пересчитывает и осматривает свиней, которых я только что загнал. Придя домой, она с бабушкой укладывает еще горячие булки в мешки. Потом мы с ней отвозим хлеб в кладовую. Я подталкиваю тачку сзади, придерживаю мешки. Сквозь мешковину пробивается ароматный запах ржаного хлеба. Я еще не ужинал, и мне так хочется есть, что кажется, съел бы несколько буханок.