ЗА СИНИМ МОРЕМ
За синим морем встали горы
И плещет холод синих вод,
За синим морем ходит горе
Не к богачам — наоборот.
За синим морем всходы плохи,
На черных спинах черный пот.
За синим морем — хлеба крохи
Не богачам — наоборот.
И ропот бедноты суровый,
Как журавлиный клич, плывет,
За синим морем плачут вдовы
Не богачей — наоборот.
Там меж людьми иные счеты,
Все в той стране наоборот...
Голодный стонет без работы,
Богатый на разбой зовет.
Ну да, мы будем спорить с горем
За тем широким синим морем!
Не говорить же нам с любовью
О том, что волны пахнут кровью·
Мы принимаемся за дели,
Громит бесчестье наша честь,
Чтобы неправда онемела,
А правда шла, какая есть.
Чтоб мысль простая плугом в поле
Перевернула б целину, —
За мир, за труд, за праздник воли, —
Чтоб наши песни побороли
И переспорили войну.
За синим морем долы, горы
И холод ночи голубой,
За синим морем ходит горе,
Но я с ним выхожу на бой.
ЛЕНИНСКОЕ СЛОВО
Где день встает над миром новый,
Где зори ясные встают,
Там ходит ленинское слово
И думы Ленина живут.
За океаном, за туманом,
В американской стороне,
Я повстречался с ветераном,
Что был в Арденнах на войне,
Что возвратился с поля боя
В ожогах, в ранах и без рук,
Что носит горестно с собою
Не столько славы, сколько мук.
Болят и ноют раны в теле,
И седина легла в висках.
Его знамена почернели
У поджигателей в руках.
И ничему душа не рада —
Кругом измена и обман.
И только ясным добрым взглядом
Он все глядит за океан —
Туда, где день занялся новый,
Где и сама земля поет,
Туда, где ленинское слово
И дело Ленина живет.
Глянь на восток: с великой думой
И по земле и по воде
Идут бойцы Мао Цзе-дуна,
Солдаты армии Чжу Дэ.
Они идут, врагов сметая,
Озарены огнем войны,
Полки народного Китая,
Освободители страны.
И перед взглядом их суровым
Года счастливые встают,
И в сердце ленинское слово
И думы Ленина живут.
Двадцатый век проходит в штурмах,
В дыму и в заревах войны...
Томятся брошенные в тюрьмы
Несчастной Греции сыны.
Убийца им грозит расправой —
Не жди пощады никакой.
И переплет решетки ржавой
Уже дрожит под их рукой.
И ни застенки, ни оковы,
Ни смерть их волю не убьют:
В душе их ленинское слово
И думы Ленина живут.
Идет то слово, как до дому,
К забитым неграм в Оклахому,
Оно, как гость, и там и здесь,
Оно несет о правде весть.
Ему преграды — не преграды,
И с лесорубами Канады,
И с бедным негром заодно
Великий гнев кует оно;
На Кубе, в Мексике далекой
Ломает дверь тюрьмы жестокой.
На площадь в Токио идет, —
Оно везде, где есть народ.
В горах Вьетнама это слово
За мир сражается сурово,
Как гневный вал кипящих вод,
В индонезийский берег бьет,
И день встает над миром новый,
Редеет мрак, и тает мгла.
Бессмертно ленинское слово,
Бессмертны думы и дела.
Идет то слово через горы,
Идет дорогою степной
К тем тихим елям, у которых
Ильич покоится родной.
Когда ребенка мать качает
И песнь свою поет над ним,
Оно в той песне оживает
Цветком весенним голубым.
Когда в ночах в дали багровой
Пылают домны, пламя бьет,
В литье, в металле это слово
Непобедимое встает.
И по родным широким нивам,
Что в летний день ласкают взор,
Оно пшеницей златогривой
Заходит на колхозный двор.
И вечно живо, вечно ново,
Всегда зовущее вперед,
В душе у Сталина родного
То слово Ленина живет!
визит
Нынче зашли повидаться со мною
В номер гостиницы на Бродвее
Те бедняки, что дружны с землею,
В давние годы сроднившись с нею.
Те, что на фермах и жнут и косят,
Сеют и пашут под теплым небом...
Только зимою их дети просят
Дать им хоть цент на кусочек хлеба.
Те, что на фермах встают до зорьки
И молоко увозят на рынок,
А сами жуют зачерствелую корку
И запивают водой из крынок.
Те, что, за лето истративши силы,
Не получив за работу платы,
В позднюю осень ногами босыми
Меряют Соединенные Штаты.
Не из банкирской породы — янки —
Люди, в которых душа живая...
В памяти — Русов и Бородянка,
В памяти — Косов и Лозовая.
Некогда в путь из родимых хижин
Голод их выгнал — куда же деться !
Год девятьсот двенадцатый выжжен *
Черным рубцом на бедняцком сердце.
И, с болью в сердце, они покидали
Землю свою на рассвете туманном,
Как журавли улетая в дали,
Счастье отыскивать за океаном.
Но у конвейера, за станками
Как ни трудились с темна до света,
Как ни ловили его руками,
Горе узнали, а счастья все нету.
Очи на лоб от натуги лезли
В доках портовых в слепые ночи...
Там без труда их нашли болезни,
Только вот счастье найти не хочет.
А на земле арендатор грозен,
Жалкие хаты бедны и плохи.
Есть и мозоли, и пот, и слезы,
Только вот счастья — увы ! — ни крохи.
Гости присели и в промежутке
Крутят махорочные самокрутки. . .
Руки сильны — горы б двигать такими,
Впору скрутить поджигателей ими!
— Ты расскажи нам, ведь мы с весною
Вновь безработицу ждем и горе...
Встал я тогда — и пшеница за мною
Поля колхозного встала, как море.
— Правда, что землю крестьянам отдали?..
Встал я — и словно за мной спозаранку
Земли колхозные встали садами
В Косове, Русове и Бородянке.
— Правда, что больше сохою не пашут,
Песни летят над полями, лугами...
Встал я — и строем тракторы наши
Двинулись в поле, сверкая плугами.
Правда ли это?.. А правда стояла
Тут же за мной, за моими плечами,
Песню вела и зерно наливала,
Плавила сталь огневыми ночами;
Шла Бородянкою и Лозовою,
В школу букварики детям давала,
Шла с трактористами ширью степною
И агрогород в степи подымала.
С лесополос от весеннего шума
Шла, раскрывая народную думу,
Прямо в столицу...
А гости не знают
И задают мне десятки вопросов.
Правду, пришедшую в Русов и Косов,
Матерью родичи их называют.
С ними она поля засевает,
С ними она в Кремле заседает.
— Кто вам помог расправиться с лихом,
Поднял страну, истекавшую кровью?
— Сталин, — сказал я взволнованно, тихо.
— Сталин, — они повторили с любовью.
А как пошли после встречи короткой,
Вижу — упругою стала походка,
Вижу — крылатыми руки их стали,
Вижу — глаза огнем заблистали.
И, оглушенные шумом и криком,
Площади слушали звуки их речи...
С именем мудрым, простым и великим
Так и пошли они — солнцу навстречу.
КАТЮША
Как на вечеринке в отчем доме,
Я ее услышал здесь, вдали.
.. .Негров двое в поле, в Оклахоме,
Нашу песню милую вели.
И она тепло легла на душу,
Цветом, что над речкой нависал.
Негров двое славили Катюшу,
Ту, что Исаковский написал.
Как она пришла за океаны
Сквозь фронты и тяготы боев?
Может, наши парни-капитаны
Завезли в Америку ее?
Или, может, шторма вал кипучий
Кинул в чужедальние поля?
И она стоит теперь на круче,
Бедным неграм душу веселя —