Сейчас бы поспать лишний часок...
Запись третья. Завтра - экзамен. Я хочу выбрать стезю теоретика - и заодно поспать суток тридцать-сорок подряд. Это будет в самый раз...
Запись четвёртая. Я сдал, сдал, сдал! Я стал теоретиком! Я это сделал! Я... (буквы неровные, последнее слово вообще разобрать невозможно, похоже, хозяин дневника всё-таки провалился в сон).
Запись пятая. Да уж, давно я не садился за этот дневник. Сколько прошло лет? Десять? Пятнадцать? Или все двадцать? Но он всегда был под рукой, хранитель моей радости и моей слабости. Сейчас вновь пришло время взяться за перо. Последние годы были не просто трудными: они были невозможными. Гильдия магов совсем не та, какой кажется юному, начинающему магу. Она прогнила с головы до самых низов. Мои открытия никому не нужны. Но сколько лет я потерял, чтобы это понять! Как чудесно всё начиналось! Никто не хотел браться за две проблемы, поднятые ещё в двести пятом году от основания Королевства магом Христофом Колоном. Даже последнему нищему известно, что мир слагают четыре стихии. Они образуют всякую материю, это также известно более или менее широкому кругу людей. Материю. А разум и душу? Легко доказать, что душа отлична от разума. Вместилище разума - мозг, а совсем не желудок, как утверждают многие. Хотя, конечно, у кого как. Люди постоянно говорят о том, что душа была не на месте, совсем не хотелось чего-то делать, но пришлось. Или: "Головой-то я всё понимал, но сердце требовало, сердце ныло, сердце просило". Хотя бы подобные случаи доказывают существование разума и души, источника чувств. Природа их разнится, значит, и основа у них должна складываться из разных элементов. Но - из каких элементов? Прочтя труд Колона, я был потрясён до глубины души. В поисках ответов мне довелось объездить весь Огнарон, разве что кроме Партан-Аллас. Проклятые эльфы в качестве приветствия попытались утыкать меня стрелами. Ни ксариатские мыслители, ни огнарские маги, ни мидратские волхвы, ни тайсарские шаманы, ни айсарские камлаки мне не помогли.
Я уже отчаялся найти разгадку в чужих трудах, как мне в руки попала книга Ишмаила "Звуки сомнений", которую мне подарили в одном из тарнских городов. Там я нашёл ответ на вопрос, что же такое душа. Ишмаил говорил о временах, когда само сущее даже не знало богов. Тогда сражались Тьма и Свет, из которых было сплетено пространство, сама Вселенная слагалась из этих двух начал. В какой-то момент во Тьме начали образовываться пятна, ещё более чёрные, нежели сама Тьма. Что-то подобное случилось и со Светом, только там было лишь одно пятно - Прачеловек, одухотворённый свет.
А потом не могло случиться ничего другого, кроме войны: тем пятнам Тьмы уже стало тесно, и они пошли войной на Свет. Прачеловек вышел на борьбу - и пал в бою. Он не был убит, о, нет! Частички, из которых он был сложен, поглотили пятна тьмы. И так получилось, что свет оказался внутри "тёмных тел". До сих пор в каждом живом существе томится такая частичка Прачеловека, это и есть душа. И она борется с той тьмой, что некогда победила Прачеловека, и стала материей. Вот почему у людей так часто появляются странные чувства, будто бы они не "в своём теле", что им тесно в этом мире, вот откуда желание взлететь в небеса и покинуть бренный мир, наполненный Тьмой. Эта идея объясняла многое! И заодно она давала пищу для размышлений. Этот Свет и есть та стихия, что образует душу. Но если это стихия, то из неё можно черпать силу, как и из других четырёх. Точнее, пяти: позже я понял, что стихией разума является эфир. Как жаль, что он для меня остаётся недоступен! Я знаю о нём лишь с чужих слов, а ведь так хочется почувствовать могущество и силу, подвластные тебе, изменить мир, нести волшебство и магию человечеству!
Но я отвлёкся. Что, если из этих душ можно черпать энергию? Но как? Я пришёл к выводу, что для освобождения энергии нужно освобождение самой душу. Как это сделать? Только силой. Нужно убить человека. Но как же это низко! Это заставит смотреть на человека как на расходный материал, глину или древесину. А может, как на обычную грязь... Но как иначе продвинуться в понимании шестой стихии, стихии души?
Королевство. Герцогство Сагирина.
Треск громовых раскатов над головой. Небо, будто только что наточенный нож, разрезали молнии. Белёсые нити появлялись и исчезали в мгновение ока, чтобы затем огласить поля и холмы невыносимым, пугающим, ужасающим грохотом. Этот шум и мёртвых мог пробудить...
Холмы и тракт были усеяны трупами. Ливень бил по ним, хлеща по щекам холодными каплями-"ладошками". Будто бы сами боги решили пробудить, поднять огнаров - но тщетно. Погибшие лежали в грязи, в месиве из грязи, крови, пота и дождевой влаги.
Но - что это? Пальцы на руке одного из тел задрожали. Нет, то было не тело - то был живой человек. Он открыл глаза - и через мгновенье закрыл веки. Прошло некоторое время, а ливень всё лил и лил. Наконец выживший, протяжно застонав, попытался подняться на ноги: мягко говоря, получилось не очень хорошо. Колени и руки дрожали, всё тело бил озноб, перед глазами сверкали круги, а в голове надсадно звенела наковальня. А ещё этот проклятый гром...
Но всё-таки человек смог пересилить себя: он поднялся во весь рост, слегка пошатываясь, и окинул взглядом поле битвы. Трупы, трупы, трупы - казалось, куда ни кинь свой взгляд, везде лежали мёртвые огнары и тайсары. Выживший упал на колени и закрыл лицо грязными ладонями. Сквозь пальцы просочились слёзы, падавшие на труп коня. Человек всё-таки нашёл в себе силы снова оглядеться вокруг - и увидел паренька, лет пятнадцати-шестнадцати, чьё тело было покрыто ранами от вражеских пик. Белое-белое лицо, навечно застывший крик на губах, раскинутые руки. Пальцы правой сжимали рукоятку меч, чей клинок сломался у самой гарды.
Выживший подполз к трупу паренька, обхватил его голову трясущимися руками и, подняв голову кверху, бросив вызов ливню и небу, прохрипел:
- Я отомщу!!! - и даже раскат грома не смог заглушить этих слов, шедших из самых тёмных глубин души...
У костерка грелось несколько человек. Кто-то баюкал перевязанную окровавленным тряпьём руку, кто-то трясся в лихорадке, не в силах согреть нутро теплом еле-еле теплившегося огня, а кто-то лежал, прикрывшись чудом уцелевшим плащом. Воины бравой Южной армии Королевства - точнее, те немногие, кому посчастливилось остаться в живых. Хотя, конечно, "посчастливилось" было бы не совсем точным словом. Тайсарские разъезды рыскали по округе, и даже маленький огонёк, который ночью можно разглядеть за лигу от костра, способен был привлечь к себе внимание врага. Но какое дело людям, видевшим вокруг себя смерть и чудом от неё спасшимся? Но только вот их друзья остались кормить вороньё на тех полях и холмах...
- О-щу, - внезапно раздался надрывный хрип у самого костра.
Один из солдат ушедшей в небытиё Южной армии встрепенулся, вскочил с земли - и увидел ползущего к огню человека. В изодранной, замызганной рубахе, затёртых до дыр штанах, он оставлял кровавый след: ладони и колени, израненные репейниками и камнями, обильно отдавали алую влагу.
- О-щу, - захрипел человек и остановился. Последние силы его окончательно покинули...
Королевство. Графство Беневаль.
Я уже почти не узнавал замок Беневаль, в котором зимой прятались воины армии Тенперона. Совместными усилиями Конрад Монферрат, Владек, сам граф, Малькольм и Ори приводили владения в порядок. Теперь в моей спальне на стенах висели гобелены, которые дворецкий откопал в каких-то только ему известных кладовых замка. Следов пыли в тех помещениях, по которым я проходил, практически не осталось, а паутины так и вообще не было. К сожалению, лестницы и вообще все деревянные части замка находились не в лучшем состоянии: многие доски прогнили насквозь, и я несколько раз уже готовился расстаться с жизнью, когда очередная ступень проваливалась под моими ногами.