- Ну а в крайнем случае иллюстрий найдёт способ воевать против тайсаров практически без конницы, так ведь, командир? Иначе мы просто останемся лежать в степной ковыли,- ухмыльнулся Никифор Дринга, командир второй турмы.
"Вещь в себе", Никифор в своих речах мешал глупости с "гениальности", приправляя всё это улыбками и выражением невинного младенца на лице. А ещё за Дрингой водился один грешок: он любил говорить правду. В глаза. Прямо, не приукрашивая или очерняя. Чистую, незамутненную правду, какой он её видел. Сколько дерзких юнцов, почти юнцов и совсем не юнцов, считали это оскорблением своей особе: ведь людям больше нравится, когда о них говорят красивую и приятную, но ложь, чем тусклую, грязную, но - правду. Не один десяток раз Никифора вызывали на поединок, подсылали к нему убийц, слали на него доносы - а Дринга выходил сухим из воды. Этот уже далеко не молодой, но пока что не старый турмарх, казалось, имел небесного покровителя: живучести и Никифора поражалось уже не одно поколение его командиров и даже не три поколения недругов. Турмарх всё жил и жил, несмотря на свою любовь к правде, и даже, представьте себе, здравствовал...
- И когда иллюстрий придумает, мы просто отправимся "погулять" по каганату, а дрункарий подарит нам очередную победу, - улыбнулся Дринга.
- А что же мне ещё остаётся делать, - пожал плечами Андроник и налил себе ещё вина. Ласкарий прекрасно понимал, что в ближайшие месяцы ему будет не до веселья...
Королевство. Тронгард.
Несколько следующих страниц дневника, судя по всему, облобызал пламя: почерневшие, крошившиеся под пальцами, с неразличимыми буквами... Сколько же бесценных сведений оказалось утрачено?
Почерк следующей непострадавшей записи изменился. Буквы стали неровными, большими, какими-то нервными, быстрыми. К тому же на перо автор явно давил с огромной силой: кое-где бумага оказалась разорвана пером. И это - редкая аркадская бумага, через третьи-четвёртые руки доходившая до Королевства, контрабандой, дабы миновать заоблачные вывозные пошлины императоров на этот товар! Как же зол должен был быть хозяин дневника, буквально рвавший страницы...
Запись двадцать пятая. Я очень долго не писал: думал, действовал... Несчастье в лаборатории надолго отбило у меня охоту не просто записывать мысли - мыслить... Существовать... Все вещи в своих апартаментах, способные отразить мой новый облик, я уничтожил или выбросил. До сих пор не могу смотреть без содрогания и омерзения на своё отражение. Изуродованное огнём лицо, сгоревшие волосы. Я оказался обезображен. Снова боги решили помешать мне, указать моё место - и вновь им этого не удалось! Я исполню свою мечту, я открою новую стихию для всего человечества, сделаю людей равными небожителям. Я смогу!!!
И в этом мне поможет сама судьба, не подчинившаяся окончательно божественной воле. Взошедший на престол Альфонсо V, нуждающийся в алых магах как противовесе возросшей власти Гильдии, предлагает свою помощь. Однако он требует, что Орден избрал руководство, стал более организованным. Ему нужен человек, который говорил бы от лица всех алых магов. Фальгрим предложил мою кандидатуру на пост главы Ордена, и его поддержало большинство алых. Что ж, это будет неплохим подспорьем для достижения моих целей. К тому же мне пригодится оружие против Гильдии, ставшей не сосредоточением мысли, а её темницей, узилищем, клеткой...
С завтрашнего дня предстоит много работы - и это хорошо. Я забудусь в трудах, а после усну сном без сновидений. Каждую ночь ко мне приходит Катрин. Она всё настойчивей зовёт меня к себе... Зовёт... Моя Катрин... Проклятые боги, за что вы тронули её?
Запись двадцать шестая. Я даже не ожидал, что будет так трудно быть организатором той жалки кучки людей, что зовут себя алыми магами. У каждого только свои и только свои интересы на уме, никто не хочет слушать ближнего, всем бы только власти, богатства, известности, внимания красивой девушки... Дело будет ещё сложней, чем я предполагал. Благо мне помогает Фальгрим. Хотя я думаю, что Джереми трудится тоже только ради самого себя: он ждёт новых результатов моих изысканий, мечтая подчинить себе Астрал. Что ж, ему долго предстоит ждать: я не стремлюсь призвать на себя новый удар богов. Пусть думают, что я сдался, что я свыкся со своей участью, что у меня опустились руки. Пусть! А я пока что буду готовить новый удар. Только бы найти способ обойти Равновесие. А заодно разобраться с делами Ордена...
Запись двадцать седьмая. Прошедшая неделя была невероятно трудной. Несколько раз король встречался со мною и Джереми Фальгримом, который практически не отходит от меня, будто щенок от юного хозяина. Альфонсо интересуется, есть ли способы пригрозить Гильдии. Архимаг Асфар (как ненавистно мне имя этого близорукого глупца!) просит ввести специальный налог на поддержку магов, ссылаясь на многочисленные проблемы, плохие заработки, опустевшую казну Гильдии. В ином случае, судя по намёкам, маги могут перестать оказывать королю многочисленные услуги. До этого я даже не подозревал, насколько сильно зависит король от Гильдии. Распространение указов и посланий в отдалённые уголки страны, охрана рубежей, помощь в лечении Огнаридов, управление погодой, что влияет на урожаи и наполняемость королевских амбаров. Алхимики и демиурги Гильдии помогают в обогащении руды, устранение врагов Огнаридов... Некоторые маги, которые формально находятся на службе у Владетелей и дворян, информируют Асфара, а тот в свою очередь доносит королю о делах "на местах".
Альфонсо боится этой зависимости. Гильдия, подкрепленная доходами от требуемого налога, сможет диктовать свою волю королю, а это становится слишком опасно. С другой стороны, Королевство уже невозможно представить себе без магов, они необходимы стране. Альфонсо хочет Орден противопоставить Гильдии, ослабить давление Асфара на престол. Задумка хорошая, я понимаю беспокойство короля, но не вижу способов, которые в короткое время помогут добиться осуществления замыслов. Его Величество в ответ на мои доводы лишь загадочно улыбнулся: он явно что-то затевает...
Запись двадцать восьмая. Орден из аморфного образования становится всё более и более крепким и организованным. Я разослал по всем Владениям людей, на которых могу положиться, чтобы они привлекали к нам больше владеющих магией людей. Даже те, кто провалил экзамены в Гильдии или был исключён из неё, пригодятся. Точнее, не даже, а особенно. Именно такие люди питают не самые тёплые чувства к возглавляемой Асфаром организации, при этом имея кое-какие силы для реальной борьбы.
Я работаю над уставом Ордена, где будут прописаны наши цели... Наши... Как странно... Я уже всё больше и больше ощущаю себя алым магом, всё трудней мне думать: "Вот я, а вон там - Орден". Что ж, вполне закономерно.
Надо будет после создания устава вплотную заняться Астралом. Ночью во сне ко мне впервые за многие годы не приходила Катрин, и, как ни странно, я даже испытал некоторое облегчение... Кем же я становлюсь? Нет: кем же я стал?
Мне надо найти зеркало... Надо...
Королевство. Графство Беневаль.
Проснуться и не увидеть не то что солнечного цвета - но и вообще чего-либо вокруг - было непривычно. Что ж, мне ещё предстояло свыкнуться со своей слепотой. Может быть, недуг вскоре пройдёт, а может, мне до конца своей жизни предстоит смотреть во тьму. К лекарю обращаться я не желал совершенно: какое-никакое, желание жить всё ещё оставалось в моём сердце, так что целитель окажется бессильным. Не зря же ходил по Магической академии насмешливый вопрос: "Ну-с, будем его исцелять - или пусть и дальше живёт?". В общем, не то чтобы я лекарей не любил - я их попросту боялся...
- Господин, может быть, всё-таки стоит сделать доклад о том, что произошло в замке за время Вашего отсутствия? - голос замкового раздался над правым ухом. Похоже, Ори начинал скучать по "игре во въедливого эконома". Значит, угадал Такир причину, по которой прежде бог-покровитель скал ныне себя так ведёт...