Джейк нес Саванну, не останавливаясь, ни на минуту, чтобы передохнуть. Над ним промелькнула какая-то большая черная птица, но Джейк ее даже не заметил. Он спешил. Ему надо было успеть туда, где парил в тростнике над берегом озера раздутый воздухом парашют.
— «Только чтобы, хоть кто-нибудь остался живой!» — он сейчас думал, не переставая, о тех, кто мог уцелеть при аварийной посадке. Джейк не знал, что вскоре увидит, и он спешил быстрее туда, где были, возможно, еще живые его товарищи. Он теперь думал только о них. Он думал теперь и о Беатрис — «Что там? И кто выжил?». Мимо него мелькали в зарослях дико растущего и цветущего кустарника в стороне леса какие-то животные, похожие на оленей с длинными ветвистыми рогами. Таких животных он видел только на картинках, но не видел вживую. Джейк быстро проводил их, не останавливаясь, долгим пристальным взглядом. Он только, что спугнул своим быстрым передвижением вдоль берега еще кого-то, с густой бурой шерстью, похожих на выдр существ, толи бобров полуводных зверей, которые быстренько нырнули в водяной тростник и затихли там, пропуская его по песчаному краю берега. Эта дикая девственная природа планеты. Джейк первый раз встретился с такой живой природой, когда-то очень близко в далеком прошлом похожей на природу Земли. Когда-то и Земля была такой. Но вот Джейк ее по своему рождению таковой никогда не видел и не помнил. И никто из его корабельного экипажа. Они все родились в век космоплавания. Даже самый старший из экипажа Марвина Якоб.
Человечество утратило то, что имело. Утратило ту планеты девственную дарованную Богом природу. Причем безвозвратно. Не было ни одного живого дерева и животного. Даже травы. Все было облачено только в бетон и стекло. Вся Земля и все планеты Солнечной системы, освоенные человечеством в Звездный Век.
Джейк не помнил даже насекомых, но тут их было много, и они парили вокруг его открытой без гермошлема головы. Большие с крупными крыльями и разные на вид. Они, жужжа, носились над озером и вдоль берега, на малой высоте, прямо путаясь под ногами спешащего к своим товарищам Джейка. Джейк спешил, и что-то спешило вместе с ним и сзади его. Странное чувство чужого необъяснимого присутствия давило на Джейка, и подгоняло его еще сильнее по берегу огромного инопланетного озера.
Какое-то чувство необъяснимой тревоги. Он даже, словно не чувствовал на руках тело мертвой Саванны и ее вес. Ее просто надо было донести до той упавшей модульной кабины разведывательного аппарата. И того полосатого аварийного посадочного парашюта. Там должны были быть его товарищи. Может им требуется помощь. И он спешил.
Он торопил его. Он подгонял его и сам шел за ним. Неотступно.
Нельзя было медлить. Время не ждало. Все теперь было только в его власти. Это дело чести. Чести ангела Божьего. Это промысел Божий.
Дело его преданного воина. Воина Золотого дракона. Это приказ без каких-либо вопросов не подлежащий обсуждений. От правильного и скорого исполнения этого приказа зависела и сама его дальнейшая жизнь, как и жизнь самого его хозяина и его братьев. Он подгонял его. Он торопил своим близким присутствием. И их всех нужно было подготовить к переходу и собрать всех вместе. Всех в одном месте. Он Мануфусаил должен был это сделать. Он должен собрать их всех во всей Звездной этой системе. И воплотить в себе. И с собой унести к порогу трона своего Господина. Тиамат не получит их. Он ни отдаст ей, ни одного из выживших. Это его долг воина и дело ангельской чести. Ни одного. И он встанет стеной за каждого из них живых, если придется. Если придется, он ляжет костьми в сражении с Левиафанами Тиамат, но она не получит ни одного, кто в этом еще живом мире. Его теперь мире, мире, под его защитой. После того как он взглянул в глаза этого человека, он понял многое. Он понял, что не зря летел сюда. Он видел глаза воина. Воина такого же, как и он. Воина чтившего память погибшего в бою друга.