Вера ПАВЛОВА. За спиной у музыки
Дочери
* * *
Свеченьем обесцвечена,
загадочно лучится
беременная женщина
с засосом над ключицей.
Кто в лоне спит калачиком,
кто в сердце спит клубочком?
— Мне снятся только мальчики.
Наверно, будет дочка.
* * *
Щекотливым шепотком
рассказать тебе хочу,
как в роддоме молоком
залила очки врачу.
Наклонился: как дела?
Похотливо сжал сосок…
Брызнуло, оба стекла
зачеркнув наискосок!
* * *
Ромашковым лугом,
дорожкою тряской,
как пахарь за плугом,
иду за коляской,
пою по-крестьянски,
срываю ромашку:
Смотри! Из коляски —
глаза нараспашку.
* * *
Тшш, — говорила метла,
тсс, — говорила лопата,
ты под крылом снегопада
в красной коляске спала,
ты улыбалась во сне,
сыпался снег-второгодник,
думал о родине дворник,
о виноградной стране.
* * *
Посмотрели снегопад
от начала до конца.
Начинался невпопад —
крошки, перышки, пыльца, —
а потом так припустил,
так сгустился над катком,
что ребенок рот открыл
и ловил его, ловил
высунутым языком…
* * *
Кривые рожицы — Мам, не смейся! —
в тетрадке в клеточку — Пап, не трожь! —
— Что рисуешь? — Святое семейство.
И только Бог, как всегда, не похож.
* * *
Хризантемы в латунном тазике
(с дачи или по три рубля),
пучеглазые первоклассники,
незамужние учителя.
Не у всякого получается
сделать Кассу Букв и Слогов.
— Иринсанна, Орлов кусается!
— Ну и сволочь же ты, Орлов.
* * *
— Опять мечтаешь? — орали над самым ухом
чертежник, физик, военрук, физкультурник.
А я не мечтала — разве тут помечтаешь!
Точнее, мечтала о том, как ночью, в постели,
пригревшись под одеялом, обняв подушку
двумя руками, я помечтаю вволю
о тонком принце в доспехах из лунного света,
о доме в лесу у речки для самых любимых —
рояль в гостиной, собаки, велосипеды,
любые книги, какая хочешь одежда.
Хватит трех этажей, или сделать четыре?
Лодка, с парусом. Специальные крылья.
Волшебная палочка — мало ли, пригодится.
И, так и быть, таблетка от всех болезней.
О, как я буду мечтать! — шевеля губами
и пальцами ног, пылая, ресницы дыбом,
знобит занавеску, в серванте звенят сервизы…
В общем, примерно так, как теперь вспоминаю.
* * *
осень наступила
на подол двора
растеклись чернила
выводя физ-ра
девы-скороспелки
понеслись гурьбой
по секундной стрелке
против часовой
* * *
Росла в любви и нищете,
красивая, волевая,
живую воду в решете
носила, не проливая,
янтарной музыкой светясь,
ждала заветного бала…
Сбил с ног. Упала навзничь в грязь.
Ни капли не расплескала.
* * *
Крепко-накрепко забыто.
Вспоминать не смей!
Молоко пропало быстро.
Муж еще быстрей.
Отоспись! — Проклятый снится.
Удались! — Куда?
Помолись! — А как молиться? —
Грудь пустым-пуста.
* * *
Доченька моя худенькая,
съешь ложечку за папу,
он для тебя не поскупился
на лучший сперматозоид.
Доченька моя щупленькая,
ложечку — за второго папу,
он для тебя потрудился —
сделал тебе сестренку.
Доченька моя тощенькая,
ложечку — за третьего папу,
он для тебя постарался —
увез от тебя маму.
Доченька моя чахленькая,
ложечку — за четвертого папу,
пока он платит по счету
за мирный семейный ужин.
* * *