— Прямо сейчас?
— А чего тянуть.
Пока Ирина договаривалась с Аристовым, Дежкина решила сбегать в магазин напротив, купить всяких мелочей по хозяйству — средство для мытья посуды, порошок для раковины и прочую ерунду, которая закончилась в доме и вызывала своим отсутствием массу неудобств. И надо же такому случиться — на обратном пути столкнулась с вездесущей Патищевой.
— Ну? — Патищева перегородила собой проход. — И когда мы профсоюзные взносы платить собираемся? — поинтересовалась она, с интересом покосившись на хозяйственную сумку Клавы, из которой предательски торчали цветные упаковки. — Или ты хочешь сказать, что у тебя опять денег нету?
— Деньги есть, — Клавдия вздохнула и, поняв всю бесполезность отпирательства, полезла в карман за кошельком, завидуя черной завистью Калашниковой, которую Патищева боялась пуще огня. Ирина пообещала всерьез разобраться с финансовыми делами профсоюза, Патищева теперь от Калашниковой пряталась.
— Клавдия Васильевна! Клавдия Васильевна! — из-за угла вдруг выскочила Калашникова.
— Деньги есть, времени нету. — Дежкина вежливо улыбнулась и, ловко увернувшись от настырной Патищевой, устремилась в свой кабинет.
Патищевой, впрочем, уже и след простыл.
— Чего ты кричишь? Что случилось? Зарплату повысили? — прошипела она, схватив Калашникову под руку, и потащила ее по коридору.
— Клавдия Васильевна, Шилкина… — тихо сказала Ирина.
— Что? — Клавдия даже остановилась.
— Полчаса назад. С работы вышла, к нам собиралась, на лестнице с моста поскользнулась, упала вниз и шею сломала. — Ирина испуганными глазами смотрела на Клавдию.
— Свидетели есть?
— Слышали крик несколько человек. Больше ничего.
Клавдия посмотрела на часы и сказала:
— Поехали.
Она лежала на ступенях, подвернув под себя левую ногу и как-то неестественно вывернув голову. На лице застыло выражение растерянности. Даже не испуга, а растерянности. Юбка сильно задралась, выставив напоказ старые, несколько раз чиненные теплые шерстяные рейтузы.
— Собаку вызвали?
— Нет.
— Почему? — Клавдия строго посмотрела на толстого мужика в милицейской форме, которая сидела на нем, словно была с младшего брата.
— А зачем собака? — Мужик жевал спичку, перекатывая ее своими толстыми губами из одного уголка рта в другой. — Навернулась тетка с лестницы, и всех делов. Собака зачем?
— Чтоб вы спросили, — огрызнулась Дежкина, глянув на часы и поняв, что собаку вызывать уже бесполезно.
— А свидетели где? — Клавдия огляделась по сторонам, но никого не увидела, кроме копошащегося у машины фотографа и санитаров, мирно курящих в кабине своей труповозки.
— Какие, на фиг, свидетели? — Милиционер был явно недоволен тем, что на его территорию вторглась какая-то мегера из прокуратуры и теперь им командует, а он, мужик, должен ей еще и подчиняться. — Не было свидетелей никаких.
— Как это не было? — Клавдия недоверчиво покосилась на него. — Кто-то же ее нашел тут, и потом, мне сообщили, что кто-то слышал, как она кричала.
— Да, слышали. — Сжевав одну спичку, милиционер выплюнул ее себе под ноги и тут же сунул в рот другую. — Ну, я их допросил, записал данные и отпустил. Чего людей держать по таким пустякам. Это ж несчастный случай — козлу понятно.
— Ну если даже вам понятно… Давайте адреса! — Дежкина очень хотела устроить выволочку этому служаке прямо тут, при подчиненных, но решила поберечь свои нервы. — Значит так, напишете подробный рапорт, я жду его к концу дня. Результаты вскрытия у меня должны быть не позднее завтрашнего утра. Надеюсь, все понятно?
Милиционер пожал плечами, хмыкнул что-то неопределенное и трусцой побежал вниз по лестнице.
— Клавдия Васильевна, — крикнула снизу Калашникова, — идите сюда! Тут ее сумочку нашли!
Клавдия спустилась к машине.
— Вот. — Один из санитаров протянул ей старую дерматиновую сумку с поломанной молнией. — Тут, под мостом валялась. Наверное, выронила, когда падала.
— Давайте посмотрим. — Дежкина аккуратно высыпала содержимое сумочки на капот. — Так, платок носовой, довольно несвежий. Книжка «Домашнее консервирование», помада, почти пустая, кошелек, в нем сорок восемь рублей с копейками, квитанция из ремонта часов, прошлогодняя, календарик девяносто девятого года. Все. А, вот еще три фантика от конфет, полупустая упаковка пенталгина.
— Не густо. — Ирина с тоской смотрела на жалкие пожитки пожилой женщины.
— В карманах смотрели? — Клавдия огляделась по сторонам в поисках милиционера.