У Валерия Хайкина манера общения была несколько иной. В нем уже тогда просматривался будущий тренер сборной команды страны. Опыт и мастерство позволяли ему не сомневаться в своей правоте, а поэтому он, как правило, не советовал, а давал указания. Специалист он был отличный, и указания его сомнению не подлежали.
Увидеть новых людей, а тем более поближе с ними познакомиться, всегда интересно. И я постепенно проникся их заботами, их кипучей жизнью. Мать Владимира Пазникова Мария Васильевна заметила это и как-то сказала:
— Привыкнешь, Сережа, к Новосибирску и уезжать от нас не захочется.
А что, если и в самом деле перейти в армейский спортклуб Новосибирска? Но вспомнил читинских ребят: как оценят такой поступок мои одноклубники? Олег Павлович как отнесется? Долго думал обо всем этом, наконец, не выдержал и решил посоветоваться с Володей. Он не удивился услышанному.
— Говоришь, тренер и ребята обидятся? — рассуждал он вслух. — Поймут. Тебе расти надо, а у нас свой мотодром, работа с мотоциклами лучше поставлена, чем в Чите. А потом, не ради личной выгоды переходишь. Кстати, с жильем у нас туго. Пока поживешь у меня. Мы тебя не переманиваем, сам разговор затеял. Но я советую перебраться в Новосибирск. Тебя включили в сборную команду страны, и многие из товарищей по команде будут рядом. Вместе тренироваться куда полезнее.
И все же, несмотря на все аргументы, я волновался. Переходы всегда болезненно воспринимаются в клубе, который покидаешь. Ничего удивительного. Там много сил приложили для того, чтобы сделать тебя спортсменом достаточно высокого класса. А потом я привык к своим одноклубникам, был очень привязан к ним. С другой стороны, познакомившись с новосибирской школой ледового спидвея, не мог отказаться от своей идеи. Хотелось пройти новосибирские университеты. И я решился.
В полуфинале первенства страны, как нарочно, выступил не совсем удачно. Что случилось, до сих пор не пойму. Но в финал все-таки пробился.
В последнем заезде стартовал в одной четверке с Костей Демахиным, который перед этим выиграл все заезды. Чтобы не разочаровать новосибирских болельщиков — больших знатоков ледового спидвея — решил во что бы то ни стало выиграть. И выиграл. После финиша диктор объявил по стадиону: «Победил мастер спорта СССР Сергей Тарабанько — Чита. — И добавил: — Сергей Тарабанько переезжает в Новосибирск и в будущем будет защищать спортивную честь нашего города». На трибунах раздался гул- и аплодисменты.
Когда приехал в Читу, Олег Павлович спросил:
— Это правда?
— Правда, — ответил я. Нетрудно было догадаться, что интересовало тренера.
В мае 1972 года уехал в Новосибирск. Как и предполагал Владимир Пазников, жить на первых порах мне было негде, пришлось поселиться у него.
У новосибирцев свой мотодром — мотодром ДОСААФ. Условия для работы и тренировок — отличные. Зимой — постоянно лед для тренировок, летом — гаревая дорожка.
Новосибирцы приняли меня хорошо. Кроме Володи Пазникова и братьев Дубининых, тренировался рядом с другими известными гонщиками — Александром Ивченко, Владимиром Кочетовым, Валерием Хайкиным, который вскоре стал Валерием Федоровичем, так как его назначили тренером сборной команды СССР по мотогонкам по льду.
В таком окружении нелегко сразу почувствовать себя на равных со всеми. Но новые друзья всячески поддерживали. Сибиряки, вообще, как никто умеют подбодрить, поднять настроение, если потерпел неудачу, от души порадоваться, когда одержал победу.
Валерий Федорович Хайкин быстро вошел в роль тренера. Его педагогическое дарование раскрывалось все шире и шире. Не каждый даже хороший спортсмен может стать хорошим тренером. Хайкин же оказался способным наставником. Дело свое он знал, а главное, умел передать свой опыт другим гонщикам, со многими из которых совсем недавно выступал в соревнованиях. Правда, по доброте своей, он первое время не всегда оказывался настойчивым в своих решениях, но подопечные и без этого старались его не подводить.
В Новосибирске впервые попробовал себя в гонках по гаревой дорожке. Однажды дали мне мотоцикл и сказали:
— А ну-ка, покажи нам, как надо гоняться по гари...
По гари так по гари. Сел на машину и, набирая скорость, помчался по прямой. Но только вошел в первый поворот, как, чувствую, мотоцикл от меня отрывается. Я еще крепче за руль, прильнул к машине, а она еще раз подскочила и мы вместе с нею под хохот ребят поползли по дорожке собирать пыль и колючие крохотные камушки. Поднялся — бедро словно комары искусали — зудит, руки черные, на лице слой пыли. Вернулся сердитый, поставил мотоцикл. Спасибо, говорю, за науку, только больше вы меня не заставите ездить по этой проклятой гари. Вячеслав Дубинин улыбнулся: