Баум встал и пошел за Кикахой.
--Что-нибудь ищешь, друг?
--Я очень любопытен,-- ответил Кикаха.-- Тут есть какой-нибудь выход, кроме передней двери?
--Аварийный выход в женской костюмерной. А зачем он тебе понадобился?
--Просто мне нравится знать такие вещи.
Кикаха не понимал, почему других людей удивляла его осмотрительность. Ему хотелось разведать пути отхода -- что же в этом такого?
Он заглянул в туалет и две костюмерные, а затем исследовал аварийный выход, чтобы в случае необходимости открыть его без лишних проблем.
Баум шел за ним следом.
--Нахальства тебе не занимать, приятель,-- сказал он.-- Ты знаешь, что любопытство погубило кошку?
--Но оно оставило живым кота,-- ответил Кикаха.
Баум придвинулся ближе и понизил голос.
--Слушай, ты действительно зависаешь на этой телке?
Фраза была новой для Кикахи, но он понял ее смысл.
--Да. А что?
--Ты разбил мое сердце, старик. Я приторчал от нее, понимаешь? Только без обид, приятель,-- добавил он, когда Кикаха сузил глаза.-- Му-Му тоже куколка что надо, но она немного странная. Ты и сам, наверное, заметил. Она говорит, что вы чудики и что от вас надо держаться подальше. Но вы мне нравитесь. И знаешь, если тебе нужны деньжата, скажем, тысяча или две, мы можем запросто договориться. Ты отдаешь мне свою красотку или, образно говоря, уступаешь ее на какое-то время, а сам отваливаешь в сторонку пересчитать шальные деньги... В общем, ты понимаешь, что я хочу сказать.
Кикаха усмехнулся.
--Две тысячи? -- спросил он.-- Наверное, ты ее очень сильно хочешь!
--Я понимаю, приятель, две тысячи на дереве не растут, но за такую бабцу не жаль и последней рубашки...
--Наверное, ты неплохо зарабатываешь, если бросаешься такими деньгами.
На этот раз Баум действительно удивился и даже немного обиделся.
--Ты что, смеешься? Хочешь сказать, что не слышал о моей группе? Да нас знает вся страна! Включи любой приемник -- и мы там! Тридцать восемь раз в десятке лучших! Золотой диск и концерты в "Чаше"! (*) Думаешь, куда мы сейчас едем? Туда, дружочек, в "Чашу"! Неужели не врубаешься?
(*) Один из стадионов Лос-Анджелеса.
--Мы только недавно вернулись в Америку, так что не удивляйся,-- сказал Кикаха.-- А что, если я возьму твои деньги, а Энн пошлет тебя подальше? Не стану же я силой подсовывать ее под тебя.
Баум обиделся еще больше.
--Да мне девки отдаются по дюжине за ночь. Ткну пальцем в любую, и она моя. У меня их как грязи, понял? И ты говоришь, что эта Энн -- эта дочка Деда Мороза -- пошлет меня подальше? Откажет мне? Бауму? "Королю гномов"?
Кикаха критически осмотрел его перекошенное прыщавое лицо и кривые прокуренные зубы.
--Ладно, деньги у тебя при себе?
До этого момента голос Баума был просительным и льстивым. Но теперь в нем появились нотки торжества и легкого презрения.
--Я могу дать тебе тысячу, и, возможно, Солли, мой агент, отстегнет еще пять сотен. На остальное выпишу чек.
--Прямо как на распродаже рабов,-- проворчал Кикаха.-- Слушай, Лу, тебе же не больше двадцати пяти, верно? И ты вот так соришь деньгами?
Он вспомнил свою молодость во времена Великой депрессии. С каким трудом ему удавалось сводить концы с концами, и как тяжело приходилось другим.
--А ты точно чудик какой-то,-- раздраженно проговорил Баум.-Неужели до тебя не дошло? Или ты просто притворяешься простачком?
Его голос переполняло презрение. Кикахе хотелось рассмеяться ему в лицо и врезать по зубам, однако он не сделал ни того ни другого.
--Ладно, гони свои пятнадцать сотен. Но только прямо сейчас. И знай, если Энн на тебя наплюет, обратно деньги не получишь.
Баум нервно оглянулся на Му-Му, которая подсела к Анане.
--Подожди, пока мы доберемся до Лос-Анджелеса,-- сказал он.-Когда остановимся перекусить, можешь сваливать. Деньги получишь перед самым уходом.
--А у тебя хватит мужества рассказать своей подружке, что Энн остается с вами? -- с усмешкой спросил Кикаха.-- Впрочем, это твои проблемы. Я согласен на все условия, но деньги ты принесешь сейчас! Иначе Му-Му узнает о нашем разговоре.
Баум побледнел, и его челюсть немного отвисла.
--Ну ты и змей... Наглости тебе не занимать!
--И еще мне нужен подписанный документ, который будет объяснять происхождение этих денег. Я хочу быть чист перед законом.
--Думаешь, я собираюсь сдать тебя легавым?
--Да, мне на ум пришла такая возможность,-- ответил Кикаха, удивляясь тому, что полицейских теперь стали называть "легавыми".
--Возможно, тебя где-то и носило по Европе, но, я смотрю, ты еще не забыл наших коронных приколов,-- похвалил его Баум, переходя на менее презрительные тона.
--Люди вроде тебя есть повсюду,-- отозвался Кикаха.
Он знал, что им с Ананой потребуются деньги, а времени на честный заработок не будет. Воровать и грабить ему не хотелось, и он решил по возможности не преступать границ закона. Если этот самонадеянный глупец считает, что Анану можно купить за деньги, пусть платит за возможность испытать свое счастье.
Баум покопался в карманах куртки и, вытащив восемь сотенных купюр, вручил их Кикахе. Затем подошел к раздвижному столику и о чем-то заговорил с лысоватым толстяком, который курил огромную сигару. Тот яростно замахал руками и бросил несколько хмурых взглядов на Кикаху. Тем не менее Баум настоял на своем и выпросил еще пять сотен. Он написал записку на клочке бумаги, где удостоверял, что деньги являются оплатой долга Полу Я.Финнегану. Вручив ее Кикахе, он потребовал, чтобы тот написал ему расписку в получении денег. На остальную сумму Баум выписал чек, но Кикаха не сомневался, что оплата по этому аккредитиву будет приостановлена.