– Спокойной ночи, щеночек!
– У меня и правда есть другие!
– Охотно верю..
Broken
Отис шел между полок в супермаркете и ругался каждые десять сантиметров. Он проклинал Париж и его статус самого дорогого города Европы. Поход за покупками всегда был для него стрессом. Из-за бескомпромиссной ограниченности в деньгах, он жутко нервничал, проходя мимо такого обилия товаров. Хотелось намного больше, чем Ревиаль мог себе позволить. У парня не было возможности питаться в университете утром, днем и вечером, его скудных запасов хватало лишь на единичное посещение столовой. Поэтому ему приходилось готовить в общежитие на неделю вперед и есть с максимальной экономией. И с этой задачей он отлично справлялся. Готовил Отис на редкость отвратительно и ел только потому, что выбора ему не предоставляли. Полуфабрикаты были слишком дорогими, поэтому или сгоревший рис, недоваренные макароны, сухие булки, либо голодные обмороки и варварские набеги на чужие запасы.
Парень посмотрел на свою тележку. Ему стало стыдно, что пока в ней лежали только пачка макарон, перловка, два яблока, одно яблоко и салат. Отис смотрел на соки и мысленно вытирал реальные слезы. Его поход в магазин всегда оканчивался метаниями между, потратить все деньги на месяц вперед и уйти с пустыми руками. Глаза уцепились за знакомую бутылку с соком. Такую же ему отдал Конард. Десять евро. Ревиалю резко стало нечем дышать. Когда-нибудь он разбогатеет и обязательно вернет все свои долги. Десять евро это практически весь его дневной бюджет. Даже бездомные у метро получали и тратили больше Отиса. Бедная студенческая жизнь слишком буквально коснулась его. Ревиаль сокрушенно выдохнул. Ему еще нужно купить сахар и чай. Тот самый чай, в котором сорок пакетиков и стоит он девяносто девять центов. Бабушка всегда говорила, что этот чай сметают с улицы в пакетики. Сейчас Отис был с ней согласен, как никогда. Решив больше не терзать свое сердце, он отошел подальше. Ревиаль замер с открытым ртом.
Впереди, всего в паре метров, около полки с соусами стоял Конард. Он хмурился и никак не мог выбрать. Выглядел он, как и вчера, сногсшибательно. Ревиаль старался пялиться на него не так откровенно. Но обтягивающие все, что только можно штаны и толстовка, не оставили ему выбора.
«Ну почему ты такой красивый?»
Тележка Конарда была наполовину полной. Отис взглянул в свою и опустил плечи. Парень не собирался начинать диалог и решил по-быстрому исчезнуть, но голова Конарда, как по волшебству повернулась в этот самый момент. На его губах расцвела уже дежурная улыбка, и он двинулся в сторону Ревиаля. Отис судорожно выдохнул. По возвращению в общежитие необходимо проверить одежду на отслеживающие жучки. Невозможно так часто встречаться с одним и тем же человеком. Тем временем Легран слегка толкнул его тележку, привлекая внимания.
– Я заметил тебя еще минут десять назад. Как можно так долго выбирать сок и в итоге уйти с пустыми руками? Бесполезная трата времени, – Конард сложил губы в аккуратную трубочку и слегка отвел в сторону, попутно поднимая брови.
– Я просто смотрел. Мне тут надо по мелочи. Основные вещи купить, – сказал, как можно более беззаботнее Отис, но Конард все равно опустил глаза на его тележку. Он не собирался уязвлять гордость Отиса своими глупыми вопросами. Тут все лежит на поверхности. Они, не сговорившись, двинулись в сторону чая, точнее Ревиаль, а Конард как обычно поплелся за ним хвостиком. – Ты собираешься меня преследовать?
– Что-то типа того.
– Ну да, ты же следил за мной последние десять минут. Ни капли совести, – они подошли к разноцветным коробочкам. Отис начал бегать глазами по полке. Ассортимент по его карману предлагал ароматизаторы лимона, клубники и старых тряпок. И от первого, и от второго его уже тошнило. Третий присутствовал в любом чае дешевле двух евро. Он посмотрел на Леграна. Тот тоже решил закупиться, но смотрел в непозволительно дорогую сторону. – Какой тебе нравится?
– Черный. Любой, лишь бы не с чабрецом. Отвратительно, – Легран бросил пачку с черничным чаем себе в тележку. – А ты, какой предпочитаешь? Только не говори, что яблочный? Это похоже на манию. – Легран состроил серьезное лицо.