А потом откуда-то прилетел удар. Ему попали прямо ногой по голове. Звуки вновь отключились. На заднем фоне появился противный писк. Он отложил переживания на неопределённый срок и попытаться спасти хотя бы голову. На курсах самообороны его учили, накройте голову руками, прижмите колени к груди. Попытайтесь снизить повреждения по максимуму. Ревиаль всегда отличался прилежностью в учебе. Он повалился на бок и начал считать сколько ударов пришлось на спину, ноги, руки и голову. Кровь металлическим привкусом наполнила рот, было тяжело дышать. Однако почему-то было не так больно, как он предполагал. Словно, кто-то из нападавших халтурит. Вот только кровь, капающая из носа и губ, застилающая траву, говорила о добросовестной командной работе. Бита осталась в стороне и то хорошо.
– Время вышло. Уходим, – он слышал этот противный голос через призму шума в своей голове. Отис открыл только левый глаз, потому что правый отказывался подчиняться. Все кружилось и плыло. Но парень отчётливо видел, как ему самодовольно ухмыляется Моника. Она выполнила свою миссию. И это было никак не связано с избиением. Её отравленный кинжал достиг его мыслей. – Добро пожаловать в наш университет, Отис. Лучше бы ты сидел дома. – И это был действительно хороший совет.
А потом они исчезли.
Отис лежал и думал, что потянуло его на эту глупую вечеринку. А потом он вспомнил. Точно. Это был Конард. Он с силой сжал губы и застонал то ли от боли, то ли от безысходности. Отис попытался встать, опираясь на правую руку, потому что левую, словно зажало в капкан. Когда он наконец-то уселся и правый глаз соизволил открыться, Ревиаль посмотрел на свои ладони. Все они были в крови, стесаны, в маленьких ранках и в грязи. Джинсы безнадёжно испечены, рубашка, наверное, тоже. И сам Отис не подлежал восстановлению. Он дышал поверхностно. Руки не переставали трястись от напряжения. Правая нога и колено зудели от боли. Он при всем желании не сможет подняться и уйти своими силами. Накатила злоба от осознания своей беспомощности.
Моника попала в точку. Он совершенно пустое место. Обычный парень, невысокого роста, с умственными способностями чуть выше среднего, непримечательной внешностью, гол как сокол. Никто не мог с ней поспорить, даже сам Ревиаль. Ему нечего предложить Конарду. Он всего лишь очередная игрушка. Почему он должен стать кем-то особенным в его жизни? А потом что? Пустота? Грудь нестерпимо пронзило болью, когда Ревиаль представил себе эту картину. Он положил свои руки на колени, а на них уложил голову. Так она кружилась намного меньше. Ему хотелось избавиться от содержимого в желудке, вместе с самим желудком, его глупой влюбленностью в синие глаза, в приятную улыбку и милый рисунок.
Он почувствовал, как на ладони упало что-то горячее, обжигая кипятком. Отис обещал себе не плакать при нападавших, но сейчас он один, сейчас ему можно. Было обидно, было больно. Его не только избили, но ткнули в неприятную правду. В понедельник все будут с радостью обсуждать, как Отиса Ревиаля избили и открыли ему его жалкие глаза. Показали, что он всего лишь собака на привязи. Без собственного мнения. Тот, кто ползал неподалеку, ожидая, когда прекрасный Конард Легран снизойдет до него. До такого ничтожества, как он. Ревиаль не мог остановить слезы. Ему было плевать на мнение прохожих. Где они были, когда на его голову опускались ноги? Он ненавидел их немного меньшим чем Монику.
Чем самого себя.
«Отис, я им расскажу. Они все узнают. Твои родители. Друзья. Поверь, ты будешь один Отис. Навсегда. Я обещаю тебе, мой ангел. Обещаю».
Он сжал джинсы в руке, пытаясь унять боль, пытаясь сделать хоть что-нибудь. Но легче не стало. Ему просто нужен кто-то рядом. Кто-то, кто поднимет его. Не будет задавать лишних вопросов, поможет дойти до общежития, уложит в кровать. Снимет с него загубленную одежду, выбросит её, а лучше сожжет, не оставив и следа. Сотрет этот день из памяти, истории. Потом этот человек укроет одеялом и будут сидеть, пока усталость не победить боль. И позже, когда он проснется, потянется ото сна и застонет от боли во всем теле, тут же окажется рядом. Погладит по голове и все снова станет хорошо. Как в далеком детстве, когда его мама еще больше общалась с ним, чем с богом.
Его разрывало на части от понимания, что этого не случится. Он снова мечтает, летает в облаках. Вот что бывает с теми, кто слишком много фантазирует. Они падают на землю и их избивают ревнивые подружки твоего соседа. Ревиаль надеялся, что если он начнет открываться людям, то подобного не повторится. Никто не станет его шантажировать и требовать немыслимого. Он уже успел позабыть что такое обман, угрозы и побои. Отис просто не знал, как ему нужно вести себя, чтобы раз за разом не наступать на одни и те же грабли. И пусть эти глупые кости и раны болят, пусть одежда вся в крови. Ему лишь хочется чего-то нормального. Вот и все. А пока он сидит на газоне с отчетливым привкусом прошлого на языке.