— Здесь только что были люди. Мне стало интересно. Я решила посмотреть, — ответила Аннабелль тихо, будто стесняясь собственного голоса, звучавшего во много раз громче в холодных стенах. Он дрожал и звенел, отдаваясь гулким эхом, будто и не принадлежал девушке вовсе, а жил собственной жизнью.
— Были, — кивнул юноша. — Они то появляются, то нет. Но если появляются, то на рассвете исчезают, — хмуро сказал он, взглядом указывая на окно.
— Почему они появляются? — спросила девушка и подошла к окну. Ей открылась прекрасная картина: безграничное, свободное, колышущееся под порывами ветра море. Солнце поднялось повыше, красные вспышки на востоке стали затухать и все силуэты приобрели черты и формы. Присмотревшись, Анна увидела, что волны превратились в густой лес, тянувшийся своими буро-зелёными ветвями к небу, будто в попытке ухватиться.
— Не знаю, — бросил юноша. — Появляются и всё, мы к ним не выходим. Лучше вообще, чтобы они не знали, что ты здесь, — сказал он с нескрываемой злобой, как будто Аннабелль совершила глупую ошибку, от которой может зависеть всё.
— Здесь есть кто-то кроме тебя? — спросила она, стараясь, чтобы её голос звучал дружелюбно. Паренёк только нахмурился и, коротко кивнув, холодно приказал девушке следовать за ним. — Меня зовут Анна, — сказала она. Вместо ответа она получила лишь ещё один презрительный взгляд.
Солнце взошло над лесом, растворив своим светом повисший ночью туман. Тихий ночной шёпот деревьев сменялся громким дневным шумом, звуками кипевшей всюду жизни. Аннабелль шла по коридорам дворца, заглядывая в окна, будто ребёнок, ожидающий увидеть в каждом из них что-то новое, и улыбалась падающим на лицо лучам. Замок сбросил вуаль ночной темноты и показал своё далеко немолодое лицо. Он был не лучше своих товарищей по несчастью: такой же заброшенный, забытый, покрытый пылью и паутиной. Единственное, что привлекало внимание, это то, что все картины, ценные часы и статуэтки оставались на местах. Повинуясь любопытству, девушка сдвинула одну шкатулку, та оставила на толстом слое пыли глубокий след. Никто не прикасался к вещам в этом замке. Аннабелль попробовала спросить об этом паренька, но тот только фыркал. Ей пришлось смириться с этим и приберечь свои вопросы для более сговорчивых собеседников. Те не заставили себя ждать.
Парнишка молча провёл Анну через несколько комнат, среди которых половина была столовыми, десяток парадных лестниц и винтовых лестниц для прислуги. Они спустились на самые нижние этажи, в крыло, где располагалась прислуга, комнат в той части замка было куда больше, но сами они были настолько маленькими, что воздуха в них, казалось, едва хватит на один вздох. В такой комнатушке сидели три человека, похожие друг на друга, как отражения. Они сидели на двух просторных кроватях и шепотом переговаривались так, что их было едва слышно, даже когда Аннабелль подошла вплотную.
Проводник Аннабелль оставил девушку и забрался на кровать к брату. Все четверо медленно повернули головы к девушке. Четыре пары карих лаз, четыре копны каштановых волос, у одного брата и у одной сестры был выстрижен правый висок, у двух других — левый. Девушка поёжилась и с трудом выжала из себя дружелюбную улыбку. Братья и сестры улыбнулись ей в ответ, искренне и добродушно, за исключением того паренька, который привёл её. Его брат протянул девушке свою худую жилистую руку, покрытую царапинами, ожогами и синяками. Аннабелль пожала её, стараясь не рассматривать лица подростков, чтобы не показаться невежливой.
— Тебе лучше? — спросил парень, опуская рукав рубашки, чтобы скрыть царапины и синяки.
— Да, спасибо. Вы спасли меня, я так полагаю, — сказала она, садясь рядом с ними и благодарно улыбаясь каждому из них. — Меня зовут Аннабелль.
Близнецы переглянулись, с трудом понимая, что нужно отвечать. Анна смотрела, как удивление на их лицах сменяется непониманием, тяжёлой задумчивостью и напряжением, как будто страхом совершить ошибку.
— Как вас зовут? — спросила она, пытаясь облегчить им задачу.
— Жанетт, — ответила девочка с выстриженным правым виском.
— Адель, — тихо произнесла её сестра.
— Марк, — сказал парень с исцарапанными руками и указал на брата. — А это Мартин. Он не особо разговорчивый и не доверяет чужакам.
— А Вы? — спросила Аннабелль, глядя на Марка. Он был совершенно не похож на своего брата, улыбчивый, казалось, он был рождён для того, чтобы смеяться и говорить-говорить-говорить. От обращения «Вы» он дернулся и принялся непонимающе оглядываться. Аннабелль замахала руками. — Я хотела сказать «ты». Ты доверяешь чужакам?