Но ее руки и ружье были с ней не согласны.
Алиса Мэй знала, куда идти. На железнодорожную станцию, куда через час прибудет Мастер. Она должна пойти туда и убить его.
Неразумно было идти по главной улице, поэтому Алиса Мэй пошла через поле за школой. С холма, поднимавшегося за полем, она увидела станцию и железнодорожные пути.
Специальный поезд уже стоял у платформы. Паровоз, тендер и единственный личный вагон, покрашенный черным и красным. На паровозе был прикреплен щит. Щит с ярко горящим факелом «Слуг». Поезд, должно быть, пятился всю дорогу от Джаравак Сити, поскольку балкон в конце личного вагона был обращен на поворотный круг в конце главной улицы.
На поворотном круге собралось очень много народу. Люди пришли пораньше, чтобы их не отметили как опоздавших или не желающих поддерживать «Слуг». Здесь было все население города, многие — в красно-черной униформе и с флагами.
Алиса Мэй спустилась с холма и пошла между железнодорожными путями.
Все внимание собравшихся было направлено на единственный вагон поезда, но Мастер еще не появлялся. Толпа выкрикивала приветствия, и городской оркестр играл какую-то мелодию.
Алиса Мэй перешла линию и, согнувшись, пробралась к паровозу. Вниз как раз спустился машинист. На нем были джинсовый халат, черная шапка и красная повязка «Слуг».
Руки Алисы Мэй зашевелились. Приклад ружья дал отдачу, и машинист упал на рельсы. Какое-то время он еще ползал, пытаясь подняться, а Алиса Мэй спокойно дожидалась следующего всплеска выкриков толпы, усиленных шумом барабанов и медных труб. А когда дождалась, то еще раз выстрелила в голову машиниста.
«Я — убийца, — думала она. — Лучше бы они не появлялись у меня на пути».
Алиса Мэй поднялась на балкон личного вагона. Она попыталась заглянуть внутрь, но окно было из дымчатого стекла. Алиса подергала дверь, убедилась, что она не заперта и открыла ее левой рукой, держа наготове ружье.
Она думала, что попадет в маленькую, но богато меблированную комнату. А то, что она увидела, оказалось невероятно длинным коридором, конец которого терялся из виду.
Толпа вдруг замолчала.
Алиса Мэй вошла в коридор и закрыла за собой дверь.
В коридоре сразу стало темно, но путь освещала ее ярко разгоревшаяся звезда. Полированное дерево, металлические детали и несколько ступенек к двери в купе.
Она продолжала как можно спокойнее идти по коридору. При каждом шаге она слышала какой-то звук и, застывая на мгновение, прикладывала палец к курку. Но звуки шли из-за закрытых дверей купе, и это были звуки моря, или ветра, или льющегося дождя.
Коридор все еще тянулся, и Алиса Мэй пошла быстрее, а затем побежала. Она должна была оказаться в конце длинного коридора прежде, чем Мастер закончит говорить, прежде, чем его яд проникнет в сердца ее приемных родителей, в сердца всех, кого она знала.
Быстрее и быстрее, сапоги грохочут, дыхание прерывается, но ей все еще холодно. Ей казалось, что она наваливается на какую-то преграду, что преграда эта в любой момент сломается, и она вырвется на свободу из этого длинного коридора.
Преграда сломалась. Алиса Мэй ворвалась в курительную комнату, полную «Слуг», в длинную комнату, набитую черно-красной униформой.
Руки Алисы Мэй начали стрелять еще до того, как она поняла, где находится. Ей показалось, что патроны кончились за одну секунду, но каждая пуля попала в цель. «Слуги» валились на стулья, скрючивались на полу, ныряли в укрытия, хватались за оружие.
Алиса Мэй отбросила в сторону ружье и вытащила револьвер, ее движения были такими быстрыми, что «Слугам» показалось, будто ружье в ее руках само превратилось в револьвер. Выстрелы следовали один за другим с ужасающей скоростью.
Алиса Мэй вытащила другой револьвер, ее левая и правая руки действовали совершенно синхронно. Но слева уже не в кого было стрелять. Дым от выстрелов смешался с сигаретным и сигарным дымом и крутился у вращающихся вентиляторов под потолком. Слуги откашливались последним кровавым кашлем, и их предсмертные крики уносились прочь вместе с дымом.
«Так вот что подразумевается под словом склеп», — думала Алиса Мэй, когда оглядывала комнату, спокойно наблюдая откуда-то из глубины своего существа за последними содроганиями и конвульсиями умирающих людей.
Ее руки — нет, не ее руки, потому что ее-то руки, наверняка, должны были бы трястись — перезаряжали револьверы. Затем они подняли ружье и перезарядили и его.
Открылась дверь курительной комнаты. Алиса Мэй уловила быстрый взгляд Мастера, уловила несколько слов в его крике, который звучал почти как пронзительный визг.