Рита кивнула. Она чувствовала себя покинутой и брошенной. Теперь рядом с ней не будет мисс Олин. Ведь она занимается детьми до пяти лет. Новая няня может оказаться очень злой и вредной, а как ее примут другие отверженные дети?
- И отвечая на твой вопрос. Через год ты поедешь с другими отверженцами на смотрины. И сможешь вновь попробовать свои силы.
- Но, мадам, ведь от меня ничего не зависит! Они не слушают наших рассказов, им это неинтересно!
Директриса поджала губы и не отвечала несколько секунд, о чем-то размышляя. Конечно, ей было это все известно. Ведь, что бы она ни говорила на своих смотринах, ее не выбирали никогда. Ведь женщина почему-то жила здесь, а не за Стеной.
- И, мадам, а почему с нами не ездили сегодня другие дети? Я знаю, есть еще около десяти отверженцев.
- Они поедут завтра. Их слишком много, чтобы вести вместе с вами, вы просто не помещаетесь в один автобус.
Рита подняла глаза. Они излучали живой интерес и какую-то крупицу надежды на лучшее.
- А я? Я смогу поехать завтра вместе с ними?
- Нет. Ты останешься здесь и будешь расставлять тарелки к обеду. Свой шанс в этом году ты уже использовала. А теперь ступай. Платье у тебя заберут. Твое повседневное уже лежит в седьмой комнате.
Рита встала, поклонилась и вышла за дверь. Она теперь изгой. Брошенка. Отверженец.
Теперь ее этаж - третий. Более холодный, чужой. Даже лестница на этот этаж скрипела чуть ли не на каждой ступеньке. Девочка поднималась медленно, боясь издать лишний звук.
Рита несмело вошла в комнату номер семь. На нее тут же уставилось четыре пары глаз.
- Ты кто? Детский сад этажом ниже, - бросила самая старшая, лет пятнадцати, девушка. Ее кудрявые волосы были убраны в тугую косу и переплетены белой лентой. Лицо вполне симпатичное, только его портил прищур и скривившиеся губы.
- Я не ошиблась этажом. Теперь я буду здесь жить, - тихо пролепетала девочка. - Меня зовут Рита. Не подскажите, где моя кровать?
- Меня зовут Никки. Это Серафима, Зельда и Фиби, - девушка поочередно представила своих соседок.
Все они были старше Риты минимум на два года, и казались ей ужасно взрослыми и совершенно недружелюбными.
- Твоя кровать вон та, у окна. Она единственная свободная. Осторожно, от рамы сильно дует. Поэтому там никто не спит. На ночь тебе придется одеваться теплее. Уроки начинаются в девять утра. Завтрак в восемь. Если вечером хочешь успеть сходить в душ, лучше идти раньше, как только придешь с ужина. Иначе все кабинки будут заняты до позднего вечера, а там и воды горячей не будет, и отбой. Вроде бы все. Если будут вопросы, то спрашивай.
Рита подошла к своей кровати и села. На ней лежало серое будничное платье, а рядом стояли ее туфли. От окна действительно очень сильно сквозило, так что пришлось укутаться в одеяло. По времени сейчас должен был быть тихий час, поэтому девочки оживленно о чем-то болтали, совершенно не собираясь посвящать в свои разговоры новенькую.
Тогда Рита залезла с головой под одеяло, натянула на ноги шерстяные носки, найденные в тумбочке и, сжавшись клубочком, попыталась уснуть. Но вдруг подступившие к глазам слезы сожаления, не дали ей этого сделать.
Рита заплакала. Тихо, чтобы никто не узнал и не услышал.
Дети плачут громко, когда они хотят привлечь внимания. Тихие же слезы льются только тогда, когда беда действительно большая, настоящая, и внимания к этой беде не нужно.
Рита плакала. Она знала, что впереди у нее полный боли, разочарования и угнетения год, который может никогда не закончиться.
И тут вдруг чья-то рука легла ей на спину.
- Не реви. Все нормально, могло быть и лучше, конечно, но что есть. К тому же ты еще маленькая, у тебя много шансов, чтобы попасть в новый дом.
В щелку между одеялом и кроватью на Никки уставилось два огромных зеленых зарёванных глаза. Через несколько секунд показался покрасневший курносый нос.
- Я не плачу, - тихо проговорила Рита, рассматривая лицо старшей девочки. Конечно, сейчас она не могла оценить ни широкие скулы, ни квадратный тяжелый подбородок, которые делали лицо Никки грубоватым, но общее впечатление сложить получилось.
- Не хочешь поиграть с нами? - девушка убрала выбившуюся прядь за ухо и улыбнулась.