- Ария, - шепчет сестренка, - что ты делаешь?
Слышу голос сестры и понемногу прихожу в себя.
- Мне страшно, - произносит она.
Ее распухшие от слез глаза смотрят на меня так беззащитно и жалостливо, что мое сердце вновь раздирает отчаяние. Папа. Олдос. Они погибли. У этой девочки осталась лишь я, и ради нее я должна вести себя безопасно. Как и просил дядюшка. Пелена безрассудства исчезает, и я окончательно возвращаюсь к реальности.
Замечаю на себе удивленные взгляды соседей, некоторые смотрят с жалостью. Помешалась с горя бедняга, говорят они безмолвно. И это действительно так. Глава Совета все еще молчит, и я поспешно извиняюсь. Он заметно возмущен моей дерзкой выходкой, но когда понимает, что я – дочь только что казненного Серафима Вуда, немного смягчается. Он продолжает свою речь, периодически недоверчиво косясь на меня. И каждый раз от его взгляда мое лицо делается каменным.
- Вы должны помнить, что нельзя нарушать правила, - вновь повторяет Теодор. – Казнь – это жестоко, и мы это прекрасно понимаем. Мы бы не хотели, чтобы она существовала. Но, увы, это неизбежно. Церемония необходима для очищения нашего города, единственного оставшегося в живых места на планете, от недостойных людей. От тех, кто не хочет соблюдать порядок и работать на общее благо. От неверных и опасных. От преступников. Наше общество должно быть чисто и прозрачно, а граждане – порядочны и честны. В мире не должно быть места лжи, скрытности и предательству. Порядок – основа выживания.
Когда градоначальник вновь произносит пропитанные ложью слова о последнем живом месте на планете, он бросает долгий взгляд на меня. Замечаю в нем подозрения. И почему-то в этот раз мне становится страшно. Вскоре он распоряжается о начале празднования, люди встают со своих мест и разбредаются по парку. В разных его частях расставлены палатки с угощениями. Сегодня их выдают не по талонам, поэтому в желающих набрать пирогов и ватрушек с компотом, отбоя нет. Я устало плетусь домой, за мной по пятам идет Эль. Думаю, что Виктор тоже с ней, но мне слишком тяжело повернуть голову и посмотреть.
На пороге дома спотыкаюсь о торчащий из земли корень и падаю, ударяясь подбородком о стеклянную ступеньку. Сил встать нет, но мне на помощь приходят чьи-то крепкие руки. Они в два счета возвращают меня на ноги. Открываю глаза и вижу Виктора.
- Спасибо, - шепчу я.
Он обхватывает меня за талию и забрасывает мою руку к себе на плечо. Я ощущаю, как силы уходят из тела, но все еще пытаюсь волочить ноги. Когда Виктор понимает, что это бесполезно, он берет меня на руки, и осторожно поднимается по лестнице. Через несколько минут я уже лежу в своей кровати. Рядом Эль, у плиты суетится Виктор.
Засыпаю.
Когда открываю глаза, на улице уже темно. Комендантский час еще не наступил, понимаю это, глядя на соседей через стеклянные стены. Бросаю взгляд на квартиру Олдоса. В ней темно и пусто. Свет не горит, внутри никого нет. Эль и Виктор все еще со мной. Когда они замечают, что я проснулась, сразу же бегут ко мне.
- Поесть хочешь? – спрашивает Виктор, поднося мне стакан с водой.
Я делаю глоток прямо из его рук и отрицательно мотаю головой. Смотрю на кровать отца у дальней стены, и слезы невольно вытекают из глаз. Папа всегда был аккуратным и чистоплотным. Его постель заправлена, на покрывале ни складочки, подушка взбита, на тумбочке рядом стоит наполовину наполненный стакан с водой. Папа часто просыпался по ночам, чтобы попить. У входной двери стоят его домашние тапочки, на крючке висит рабочая одежда. Больше он ее никогда не наденет.
Горло сжимают спазмы. Я закрываю глаза и вновь засыпаю.
В следующий раз просыпаюсь глубокой ночью. Не могу определить, который час. Вокруг темно, свет в соседних квартирах уже погас, на небе звезды и луна. Поворачиваю голову, чтобы осмотреться, и замечаю рядом с собой Эль. Она не спит, ее напуганные глазки смотрят на меня с волнением.
- Ария, - сестренка обнимает меня так сильно, что вот-вот задушит. – Я боялась что ты… что ты…
Она отводит свои глаза. В лунном свете замечаю ее слезы.
- Что?
- Я боялась, что ты умерла, - с ужасом шепчет она и закрывает лицо ладошками. – Я проверяла, дышишь ли ты, но внезапно ты перестала. Я очень напугалась.
Поднимаюсь в кровати и крепко обнимаю сестру. Единственного близкого человека, который у меня остался. Успокаиваю ее, уверяя, что буду жить. Она просит никогда ее не оставлять, и я обещаю ей это.
Утром меня будит Эль.
- Нам нужно идти на работу, - говорит она.
Солнце проснулось гораздо раньше меня и когда открываю глаза, внезапно ощущаю пустоту и легкость. Через секунду тяжелейший камень отчаяния срывается со скалы печали и придавливает мое сердце. Ощущаю эту боль физически. Невыносимо. Папа. Олдос. Погибли. Повторяю это себе, стараюсь поверить, но не получается. Когда встаю с постели, на кухонном столе меня уже ждет горячий завтрак. Сестренка заботливо приготовила его для нас и пытается мне улыбнуться, но понимаю, что ей это не под силу. Она хочет казаться сильной. Такая и есть. Обнимаю ее, целую в макушку. Из квартиры снизу нам машет Виктор.