Так и жили: князцы от большого князя отдельно, а от князцев отдельно юрты. Без страха жили, ибо не видели над собой сильной руки…
Только иногда, по особо важным общим делам, удавалось созвать в Пелымский городок всех князцев, старейшин и богатырей. Но и тогда не большому князю Асыке принадлежало на совете последнее слово. Шаманы властвовали над душами людей, а главный шаман, слуга Нуми-Торума [52], Хозяина Верхнего Мира, сидел рядом с князем.
Собрание начиналось с поклонения богам. Князцы, старейшины и богатыри отправлялись к священной лиственнице, приносили жертвы. Потом неторопливо шествовали в священный городок, в большую кумирницу, где множество идолов, в подобие человеческое из лиственницы высеченных, тоже ожидали жертвоприношений. Потом старейшины поодиночке уходили в малые кумирницы, к старым родовым богам. У каждого юрта был свой священный предок – волк ли, олень ли, лисица, рыба, бабочка; им тоже полагалось приносить жертвы. Все вместе шли в черную юрту, что стояла на самом берегу Пелыма, за священным копьем, без которого Нельзя было начинать совета. Шаманы в высоких колпаках сопровождали процессию, били в бубны, катались по земле, выкрикивали пророческие слова. Их устами говорили боги, и главный шаман толковал волю богов людям.
Обычно главный шаман, выторговав богатые подарки, вещал угодное князю Асыке, но бывало и иначе. Тогда приходилось посылать гонцов на Конду-реку, в древнее святилище, куда не было доступа никому, кроме шаманов, и тамошний оракул решал, кто прав. Правым почему-то оказывался всегда главный шаман, и Асыка предпочитал с ним не спорить. По рукам и по ногам вязали его шаманы, будто не князь он вовсе.
Старший сын Асыка – Юмшан, давно уже вошедший в возраст богатыря, храбрый и жестокий предводитель дружины юртов, – не раз советовал удавить главного шамана тетивой лука, но Асыка не соглашался. Люди верят шаманам, может произойти большая смута.
Князцы… Седоголовые старцы… Старейшины юртов… Шаманы… Богатыри-урты, которые имеют свое хозяйство, рабов, промыслы и полную свободу в выборе предводителя… Воины из юртов, не желающие думать ни о чем, кроме охотничьей добычи и рыболовных сетей… Это были незамкнутые звенья, из которых никак не удавалось склепать единую железную цепь, способную собрать воедино княжество Асыки…
Силы для этого у князя Асыки не было. Собственная дружина богатырей-уртов – невелика, а остальные урты и бесчисленное множество воинов-охотников – под князцами, под старейшинами. Собрать их в Пелымский городок могла только общая выгода или общая опасность.
Большой князь Асыка пытался использовать и то, и другое. Подговаривал жадных князцев ходить походами за Камень, на Каму-реку и Печору, соблазнял богатой добычей. Бывали и удачные походы. Однажды вогульская рать на плотах доплыла до самого Усть-Вымского городка. Воины князя Асыки убили тогда местного епископа Питирима, пограбили русские деревни на Вычегде и благополучно возвратились с добычей. Сразу возвысился князь Асыка, обложил юрты дополнительным ясаком, увеличил постоянную дружину. Князцы послушно собирались в Пелымский городок, клялись в верности. Асыка уже подумывал о большом походе на Конду-реку, где князь Пыткей в своем городке Картауж возомнил себя полновластным владетелем, разговаривал с Асыкой дерзко…
Но недолгим оказалось торжество. Из-за Камня пришли вятчане и пермяки, отважные воины в железных рубахах, искрошили саблями дружину богатырей, а самого Асыку пленили и в цепях увезли на Вятку. Милостью богов князю Асыке удалось бежать из плена, но вернулся он в свою землю не грозным князем, а бессильным беглецом. Спасибо Юмшану и родичу князю Калпе, хоть Пелымский городок сберегли, в чужие руки не отдали!