- Давайте попробуем, - сказала Глоба.
- Я - за, - присоединился к ней Сахнин.
И в совещательной комнате незримо появились еще двое: прокурор и адвокат - тот, кто поддерживал обвинение, и тот кто осуществлял на процессе защиту.
* * *
Речь прокурора, а затем - речь адвоката. Таков строго установленный порядок, которого судьи обязаны придерживаться в зале заседаний. Но в совещательной комнате они могут действовать по своему собственному усмотрению, здесь закон их не регламентирует. И тогда, в совещательной комнате, обвинитель и защитник не повторяли своих речей. На каждый аргумент прокурора тут же следовал ответ его процессуального противника. В этой полемике принимали участие судьи. Все трое: Анна Ивановна Степанова, Нина Александровна Глоба, Борис Прокофьевич Сахнин. Иногда они недоуменно пожимали плечами, иногда спорили, иногда соглашались.
Выглядело это, наверное, так.
Прокурор. Товарищи судьи! Работая много лет в органах прокуратуры, я выступал государственным обвинителем в самых различных судебных процессах. Но я не могу припомнить ни одного дела, которое было бы хоть отдаленно похоже на это. Я имею в виду не только изощренность и жестокость совершенного преступления, но и самого обвиняемого, его моральный облик, всю его жизнь, извилистую, полную лжи и презрения к тем нормам морали, которые естественны для каждого советского человека, гражданина нашего общества. И еще на скамье подсудимых - врач, человек, избравший своей профессией гуманность. Человек, убивший человека, - опасный преступник, но врач-убийца - преступник вдвойне.
Глоба. Безусловно, профессия врача - особая профессия.
Адвокат. В связи с этим заявлением государственного обвинителя мне бы хотелось лишний раз напомнить о презумпции невиновности. Прошу учесть, что мой подзащитный Шаблин считается невиновным, пока не доказана его вина. А вину его может признать лишь суд на основании доказательств. Я подчеркиваю: доказательств, а не эмоций, на которые с самого начала пытается воздействовать прокурор. Шаблин сейчас не преступник, а подсудимый. Может быть, суд приговором признает его виновным, а может быть, и оправдает. Мне кажется, что прокурор должен в первую очередь основываться не на эмоциях, а на логике и фактах.
Степанова. Замечание по существу.
Глоба. Допустим.
Адвокат. Обвинение Шаблина построено на косвенных уликах. Это возлагает на обвинителя и на суд дополнительную ответственность. Я не утверждаю, что подобные доказательства - доказательства второго сорта. Отнюдь. Но они должны отвечать определенным требованиям. Я позволю себе цитату из учебника уголовного процесса: "Доказывание при помощи косвенных улик должно отвечать следующим условиям: 1) косвенной уликой может быть лишь с несомненностью установленный факт; 2) факт является косвенной уликой по делу, если установлена его связь с расследованными обстоятельствами и форма этой связи; 3) по делу должны быть собраны все доступные следствию косвенные улики, они должны быть исследованы полно и всесторонне; 4) значение каждой косвенной улики должно быть оценено во взаимосвязи со всеми собранными по делу доказательствами с точки зрения того, насколько они подтверждают друг друга или, наоборот, противоречат друг другу; 5) косвенные улики приводят к выводу о виновности обвиняемого, если из совокупности их следует единственный несомненный вывод о доказанности обвинения".
Я считаю, что улики, выдвинутые обвинением против Шаблина, не отвечают этим условиям...
Прокурор. Доказана ли вина подсудимого? Да, доказана. Вспомним судебное следствие, которое было проведено с должной полнотой, тщательностью и объективностью, и систематизируем все, что нам удалось узнать.
Начнем с непосредственной причины смерти.
То, что Шаблина погибла от курареподобного препарата, который был введен ей в вену, подтверждается многочисленными актами экспертиз и показаниями специалистов. Это факт.
Адвокат. Да, факт. Но факт сам по себе нейтральный. Он в одинаковой степени может свидетельствовать и об убийстве, и о трагической случайности, и о самоубийстве... Исходя из этого факта, вы можете, товарищи судьи, вынести и оправдательный, и обвинительный приговор.
Прокурор. Не вызывает также сомнения, что этим курареподобным препаратом был дитилин, ампулы которого следователь обнаружил во время обыска в квартире Шаблиных.
Адвокат. Уж если прокурор говорит об обыске, то ему следует добавить, что обыск был произведен у подсудимого ровно через месяц после загадочной смерти его жены. И ампулы нашли не в тайнике, а на самом видном месте - в домашней аптечке Шаблиных. Не так ли, товарищ прокурор?
Прокурор. Да, так. Следователь, который вначале вел дело, совершил ошибку. Обыск произвели лишь через месяц, и ампулы действительно обнаружили в домашней аптечке подсудимого.
Сахнин. Непонятно, почему Шаблин не уничтожил эту улику? Времени у него было более чем достаточно... Ведь преступники стараются не оставлять следов...
Глоба. Стараться стараются, но тем не менее всегда оставляют.
Адвокат. На указанное мной обстоятельство я прошу обратить особое внимание, потому что оно превращает доказательство обвинения в доказательство защиты. Если бы Шаблин чувствовал за собой хоть какую-нибудь вину, запоздалый обыск не дал бы никаких результатов. Разве сложно уничтожить ампулы? Нет, разумеется. Но Шаблин оставляет их на прежнем месте. Ему нечего таить и скрывать. Он не преступник. Он не имел никакого отношения к случившемуся. Так только можно объяснить успешные результаты обыска.
Прокурор. Почему же? Есть и другое объяснение: убийца настолько верил в свою безнаказанность, что не потрудился даже избавиться от изобличающих его ампул. Кому, дескать, подобное придет в голову? И частично он оказался прав: целый месяц никому подобное в голову не приходило. Но я не рассматриваю этот изолированно взятый факт как доказательство обвинения. Он лишь подтверждает, что курареподобным препаратом, от которого умерла Шаблина, является дитилин. О его месте в цепи других фактов я еще скажу. А пока разберем вероятность и правдоподобность тех версий, о которых пока вскользь упомянул адвокат. "Пока" потому, что именно на них основывается защита. Итак, первая версия - трагическая случайность. Вначале на предварительном следствии Шаблин утверждал, что покойная сама делала себе инъекции витамина B1, глюкозы, новокаина. Следователь опросил знакомых умершей, служащих аптеки, в которой она работала. Почти все они говорили одно и то же: Шаблина предпочитала не делать сама себе уколов, у нее был страх перед шприцем...