– О господи! – воскликнула Кэт. Сильный порыв ветра разметал ее волосы.
Она увидела голубой щит и наклеенное на нем объявление с указанием времени служб в церкви, под ним подпись викария: «Преподобный Нейл Комфорт».
– Подходящее имечко для викария, – заметил Эдди.
Они прошли на кладбище. Оно было старое и неприбранное, многие надгробия накренились, некоторые обросли мхом и лишайником, на других почти стерлись надписи.
– Современное кладбище сзади, – сказал Эдди.
Кэт смотрела на могилы с чувством неловкости. Кладбища пугали ее. Она шутя говорила, что после смерти станет донором – пожертвует во славу науки свои органы, но по некоторым причинам не составляла завещание – ей не хотелось думать о том, что она смертна. Она старалась не зацикливаться на мысли о смерти, возможно, потому, что ей часто приходилось сталкиваться с ней по работе: тела, извлеченные из покореженных машин, рыдающие вдовы; попытки раздобыть фотографии у убитых горем родителей. Иногда трагедии других людей значили для нее так же мало, как имена на могилах, мимо которых она шла сейчас, и тогда Кэт пугалась, уж не стала ли она слишком бесчувственной, слишком толстокожей. Но как-то ее отправили брать интервью у четырехлетней девчушки, умирающей от лейкемии, и остаток дня она провела, борясь со слезами.
Идя по мощеной дорожке через старое кладбище, они миновали высокое тисовое дерево, ветки которого бились о стену. Ветер гнал перед ними стайку сухих листьев.
– Обычно вокруг кладбища сажают тисы, чтобы отогнать злых духов, – сказал Эдди.
– Это из них делают крикетные биты?
– Да не из них, а из ивы. Господи, ну и тупые же вы, янки! Ты сколько лет тут живешь?
– Десять.
– И до сих пор не знаешь, из чего делают крикетные биты?
Кэт усмехнулась, но, когда они обошли церковь и увидели полицейского в форме, лицо ее помрачнело. Полицейский стоял перед белой веревкой, которая огораживала кладбище позади него, крошечное опрятное кладбище с потемневшими по-осеннему березами по краям. Виднелись ворота, поперек которых тоже были протянуты белые веревки, одна из них отшпилилась и болталась, как хвост у воздушного змея.
Кэт уже успела познакомиться с некоторыми местными полицейскими, но этого она видела впервые. Молодой, с враждебным и скучающим взглядом. Она протянула ему свою пресс-карту; с легкой презрительной усмешкой он взглянул на фотоаппараты у Эдди на шее.
– Никакой прессы, – заявил он.
Порыв ветра слегка приподнял его фуражку, и он натянул ее поглубже.
– А кто же допускается? – спросила Кэт.
Позади, ближе к концу кладбища, двое мужчин растягивали импровизированную зеленую ширму, вбивая колышки, как будто ставили палатку. Ширма дико хлопала на ветру, и им приходилось туго. Полицейский устремил взгляд поверх Кэт, словно ни ее, ни Эдди рядом не было.
– Ну так как, старик, – вступил в разговор Эдди, – кому разрешается присутствовать?
– Кому надо. – Полицейский, как часовой, молча продолжал смотреть вперед.
Кэт начала злиться.
– К кому здесь можно обратиться?
Полицейский покачал головой.
– Эксгумация будет происходить здесь, верно?
Он снова ничего не ответил.
Эдди подмигнул Кэт и пошел назад по дорожке. Она пошла за ним следом. Он остановился и махнул головой в сторону современных домиков:
– Можно увидеть все из одного из них.
– Я хочу разыскать викария, – сказала Кэт.
– Я тоже пойду и щелкну его. Священники всегда здорово смотрятся.
Викарий открыл дверь и выжидающе поглядел на них. Он оказался высоким, с настороженным взглядом мужчиной лет под пятьдесят, с зачесанными назад короткими волосами и, что самое удивительное, в модных очках с черепаховой оправой. Поверх высокого воротничка на нем была военного покроя куртка, на ногах – кожаные шлепанцы.
– Мистер Комфорт? – спросила Кэт.
– Да, – ответил викарий с явной неохотой.
– «Вечерние новости». Не могли бы вы дать нам какую-то информацию об эксгумации?
Лицо викария застыло, он напряженно держал дверь, борясь с ветром.
– Это очень приватная вещь. – Он говорил твердо, уверенно. Уголки его губ слегка подергивались – не то он нервничал, не то злился. Взгляд его перешел на Эдди.
– Вы венчали моего двоюродного брата, Дика Биллингтона, – сказал тот. – Пару лет назад.
– Неужели? – Выражение лица викария несколько смягчилось. – Из Корнуолла? Женился на местной девушке, Дженни Волленс?
– Из Девона, – уточнил Эдди.
– Да, я его помню. – Однако ни по выражению лица преподобного Комфорта, ни по его тону невозможно было понять, какого же он мнения о Дике Биллингтоне или о Дженни Волленс.
– Мы не хотим вмешиваться в личные дела. У «Новостей» такая политика, – пояснила Кэт. – Мы надеялись получить у вас информацию общего характера.
Преподобный Комфорт заколебался.
– Было затребовано разрешение на эксгумацию, однако оно еще не получено, – сказал он.
– Но вы ожидаете, что разрешение будет дано? – Кэт вынула блокнот и начала стенографировать.
Викарий смотрел на блокнот, словно это была иностранная монета в коллекционной витрине.
– Коронер дал разрешение. Дело за лицензией, которую должны выдать местные власти.
– Возможно, это произойдет сегодня?
– Боюсь, я незнаком с этой бюрократической процедурой.
– Не могли бы вы рассказать что-нибудь о человеке… чье тело будет эксгумировано?
– Боюсь, что нет. Это частное дело. Заявка была подана по настоянию мужа покойной.
– Как ее звали?
Викарий заколебался.
– Салли Дональдсон. Девичья фамилия Макензи.
Кэт записала.
– Вам раньше приходилось иметь дело с эксгумацией?
– Нет. Никогда. – Викарий сухо улыбнулся. – В подобных делах у вас, вероятно, больше опыта, чем у меня.
Кэт улыбнулась в ответ, пытаясь растопить ледяную завесу.
– Это правда, что люди слышали какие-то звуки из могилы?
Викарий посмотрел на Эдди, тот менял объектив фотоаппарата, его дутый кожаный жилет вздымался волнами.
– Некоторые местные жители думают, что они что-то слышали.
– Вы разговаривали с ними?
– Нет, не разговаривал.
– А есть ли какая-нибудь возможность, что она еще жива?
– Абсолютно никакой. Мы связались с больницей, свидетельство о смерти было выдано после всех надлежащих процедур. Даже мысли допустить нельзя, что женщина может быть живой.
– Тогда почему же ее собираются эксгумировать?
Викарий несколько раз моргнул, явно нервничая.
– Для спокойствия ее неутешного мужа, – ответил он.
– Вы слышали, чтобы когда-нибудь людей хоронили заживо?
– Думаю, нечто подобное вы скорее найдете у Эдгара Аллана По.
– Значит, вы не считаете, что необходима срочность, что нужно действовать, не дожидаясь официальной лицензии?
Судя по выражению глаз викария, он рассердился еще больше, голос его стал более натянутым:
– Нет, не считаю.
– Вы знаете, от чего она умерла… ушла от нас?
– Насколько я понимаю, из-за проблем с дыханием.
– В ее-то возрасте? – Кэт сделала пометку.
– У нее были осложнения в связи с беременностью.
– Она была беременна? – удивилась Кэт.
– Насколько мне известно, на шестом месяце.
Кэт перевернула страничку блокнота.
– Но если это частное дело, не могли бы вы объяснить нам, почему тут находится полиция?
Прежде чем ответить, викарий глубоко вздохнул.
– Мы попросили их приехать, чтобы помочь нам сохранить все в секрете.
– Итак, вы не верите, что тут есть что-то подозрительное?
Последовал порыв ветра, послышался раскат грома, и пошел дождь. Викарий посмотрел на молодых людей с вызовом, как будто хотел сказать, что скорее провалится в преисподнюю, чем пригласит их войти в дом.
– Нет.
– Могу я вас спросить о самой процедуре?
– Боюсь, я в данный момент очень занят.
– Конечно. Простите. Вы нам очень помогли.
Эдди отступил на несколько шагов.
– Моментальное фото для газетной колонки.