12-я интербригада генерала Лукача была сформирована из бойцов 17 национальностей, в основном молодых рабочих, самоотверженных интернационалистов. Павел Иванович Батов рассказывал нам, какие тяжелые испытания пришлось выдержать им по пути в Испанию.
Один из бойцов, югославский антифашист Пера четыре раза попадал в полицию при переходе границ. Два румына, железнодорожные рабочие — братья Бурка подвергались аресту полиции трижды. Польские юноши рабочие суконной фабрики в Лодзи — Петрек и Янек, чтобы попасть в Испанию, прошли пешком всю Германию и Францию. У них не было средств на дорогу, а заработанных на случайных работах жалких грошей им еле хватало на скудное питание. И все-таки молодые антифашисты достигли цели.
Английские шахтеры Антони и Джордж добирались в Испарению на трех пароходах, израсходовав свои скудные сбережения. Канадский рудокоп Георг Фет завербовался в Соединенных Штатах Америки кочегаром торгового судна, сошел во французском порту и с огромными трудностями, добираясь пешком до испанской границы, нелегально перешел ее. Подобных примеров, рассказывал нам Павел Иванович Батов, можно привести множество.
Трудности и опасности не сломили боевого духа антифашистов, стремившихся в Испанию из разных стран мира на помощь испанским трудящимся в их борьбе с фашистами. В этом проявилось великое чувство международной солидарности.
В январе 1937 года интербригада генерала Лукача, вступив в бой с фашистами под Мадридом, показав высокую боеспособность, овладела населенными пунктами Альгора и Мирабуэна, захватила у фашистов много трофеев и вынудила их к беспорядочному бегству с поля боя.
В сражении на реке Хараме интернациональные бригады сыграли исключительно большую роль в победе над фашистами. Здесь в полной мере выявилась несгибаемая стойкость бойцов-интернационалистов. Вместе с испанцами бойцы интернациональных бригад по шесть раз в день переходили в контратаки, неся большие потери.
Нельзя было не восхищаться доблестью и мужеством интербригадовцев, отражавших неистовые контратаки «моро», которые отличались фанатическим упорством.
На самых тяжелых участках сражения «моро» в своих красных фесках, белых шарфах и земляного цвета бурках бросались в рукопашный бой под дикие воинственные выкрики. Высокие боевые качества интернациональных бригад в Испании были не в малой мере выплавлены ратным трудом наших советских добровольцев, образцами их мужества и героизма в боях с фашистами.
В боях на реке Хараме республиканские войска испытывали острый недостаток полевой артиллерии. Как я уже упоминал, руководством Центрального фронта было решено в особо острых ситуациях привлечь для стрельбы по наземным целям некоторую часть зенитной артиллерии. 17 февраля я был вызван на передовой командный пункт фронта. В тот день с утра войска республиканцев начали сильные контратаки на севере из района Эль Пардо частями дивизии Модесто и на юге — дивизией Листера. Они сосредоточили свои усилия на флангах главной группировки противника. Следовало не допустить контратак фашистов во фланг.
Уточнив расположение передового командного пункта фронтового руководства, я отправился туда. За мной, без всякого на это распоряжения, следует Педро Аринеро.
— Педро, оставайся на месте! — кричу ему.
— Омбре! А кто тебе окажет первую помощь, если будешь ранен фашистской пулей или осколком снаряда? — возражает Педро, продолжая следовать за мной.
Преодолев опасные участки, обстреливаемые артиллерийским и пулеметным огнем, мы достигли глубокого оврага. В его крутом склоне вместительный блиндаж. У входа нас останавливает часовой:
— Омбрес, ке ай?
— Бамос пара хефе принсипаль (мы к главному начальнику).
— Вива ла република! Пасен! (да здравствует республика! Проходите!)
В блиндаже у большого, грубо сколоченного стола над картой склонились руководители республиканских войск. Командир испанской дивизии Энрике Листер, крепко сбитый, широкий в плечах испанец со сдвинутой на затылок форменной фуражкой, открывавшей умный лоб и энергичное волевое лицо с большими карими глазами. Генерал Лукач в накидке поверх своей военной формы. Главный советник республиканской артиллерии Н. Н. Воронов. Старший военный советник Центрального фронта К. А. Мерецков. Рядом с ним стоит его переводчица — молодая миловидная женщина Хулия (Мария Фортус), одетая в кожаную куртку и опоясанная широким ремнем, с пистолетом на боку. Мерецков бросает в ее адрес гневные слова:
— Женщины воодушевляют нас, мужчин, на великие дела, но они же мешают нам их выполнить. Какого черта лезете на рожон, кто вас об этом просит?
В ответ на эту тираду Хулия загадочно улыбается и молчит, ожидая, пока он «выпустит пар из котла». Оказывается, в тот день смелая советская переводчица, увидя отходящие под натиском марокканцев и фалангистов подразделения республиканских войск, выскочила из траншеи с поднятым вверх пистолетом и крикнула во весь голос по-испански:
— Мужчины вы, камарадас, или кастраты? Остановитесь! Я женщина, но не боюсь фашистов, будьте настоящими мужчинами, остановитесь!
И сконфуженные пехотинцы прекратили свой поспешный отход, залегли и продолжали огневой бой, сдерживая контратакующего врага.
В открытом бою, когда вокруг свистели пули и рвались снаряды, поведение Хулии было рискованным для ее жизни, но ради общего дела она не посчиталась с опасностью и теперь молча выслушивает разнос своего шефа.
Меня, первым вошедшего в блиндаж, заметил Николай Николаевич Воронов:
— Наш зенитчик прибыл, Кирилл Афанасьевич!— произнес он в сторону Мерецкова.
Старший военный советник Центрального фронта остановил на мне строгий взгляд. На его лице еще были видны остатки раздражения, вызванного поведением его переводчицы. Он слушает доклад:
— Командир зенитной группы, лейтенант Ботин, по вашему приказанию прибыл...
— Подойдите к стереотрубе, посмотрите внимательно и доложите, что увидите на поле боя в районе ориентира пять — заводская труба, — перебил мой доклад Мерецков.
Подхожу к стереотрубе, подгоняю окуляры, осматриваю поле боя и докладываю:
— Ориентир пять — заводская труба, правее 0-50 скопление конницы противника, левее...
— Хорошо, достаточно, — вновь перебивает Мерецков. — Слушайте задачу. Снимите с огневой позиции ближайшую к переднему краю обороны одну из ваших зенитных батарей. Подтяните ее поближе к переднему краю и прямой наводкой уничтожьте марокканскую конницу в районе Сан-Мартин де ла Вега. Надо успеть это сделать до начала контратаки противника в конном строю. Далее действуйте по обстановке, принимайте решение самостоятельно, но лишь по выполнении поставленной вам задачи. Вы хорошо меня поняли?
— Так точно, понял хорошо. Разрешите идти?
— Не идти, а бежать надо, времени у вас в обрез, торопитесь!
Полученная от старшего начальника боевая задача подстегнула меня, и мы с Педро Аринеро минут через пятнадцать, падая и спотыкаясь, вначале по оврагу, а потом от воронки к воронке короткими перебежками, под сильным пулеметным и артиллерийским огнем противника появились на чехословацкой зенитной батарее. С ходу, запыхавшись, ставлю задачу лейтенанту Семенову, он подает команду:
— Огневому взводу отбой, поход, грузить снаряды, транспорт на батарею! Взводу управления и приборному отделению оставаться на месте!
Погрузка снарядов на поданный транспорт в несколько минут закончена, орудия к автомашинам прицеплены. Метров 500 огневой взвод батареи продвигается по оврагу па автотранспорте, потом бойцы на руках выдвигают орудия вперед еще примерно на 200 метров. Развернулись на полуоткрытой позиции и тщательно замаскировались, Быстро подготовились к стрельбе прямой наводкой. Впереди, на южной окраине Сан-Мартин де ла Вега, хорошо видна марокканская конница численностью более эскадрона. Она находится в укрытии за развалинами текстильной фабрики. Кавалеристы еще в пешем строю бегают, суетятся. Пристально наблюдаю за батальонами дивизии Листера, продвигающимися к реке Хараме, до которой уже рукой подать. Марокканская конница ожидает, надо полагать, выгодного момента для решительной контратаки в конном строю, когда передовые батальоны дивизии, Листера переправятся на западный берег реки. Фланговый стремительный удар свежими силами конницы представляет большую угрозу для передовых частей Листера. Теперь это воспринимается мной более осмысленно, и я начинаю еще больше понимать важность поставленной мне боевой задачи. Надо не опоздать и выполнить ее наилучшим образом. Об этом надо хорошо подумать и правильно оценить обстановку. Рассуждаю так.